Читаем Введение в Нострадамусоведение полностью

Могли ли образоваться такие соответствия случайно? Предполагаю, что нет.

А теперь немного свежего дыхания в эту тему. Совсем немного, о материнской любви и о дуэлях – «duelle», которых в семи Центуриях остается лишь четыре. Это одна из них:

2-34 … Le fier duelle viendra en France nuire.

2-35 Dans deux logis de nuict le feu prendra,


Plusieurs dedans estoufes & rostis:


Pres de deux fleuues pour seur il auiendra,


Sol, l'Arq, & Caper tous seront amortis.

Вот «проколотая желчь» – «per+ce+ra fi+el» номер один, а следом – вторая:

4-90 Les deux copies aux murs ne pourront ioindre


Dans cest instant trembler Milan, Ticin:


Faim, soif, doubtance si fort les viendra poindre,


Chair, pain, ne viures n'auront vn seul boncin.

4-91 Au duc Gaulois contrainct battre au duelle,


La nef Mellele monech n'aprochera,


Tort accuse', prison perpetuelle,


Son filz regner auant mort taschera.

Ну и обещанная любовь матери – «mere» к своему сыну, ненавидимому принцу, который, похоже, готовится уже к новым дуэлям – «due+lles». Слово «ay+me» также присутствует.

4-7 Le mineur filz du grand & hay prince,


De lepre aura a vingt ans grande tache:


De dueil sa mere mourra bien triste & mince,

Et il mourra la ou tombe chet lache.

4-8 La grand cite’ d'assault prompt & repentin,


Surprins de nuict, gardes interrompus:


Les excubies & veilles sainct Quintin…

_______________________________________________________________________

И снова старые записи.

В следующей теме я перейду и во второй цикл «Пророчеств», возникла такая необходимость.

3-39 Les sept en trois moys en concorde,


Pour subiuguer des alpes Apennines:


Mais la tempeste & Ligure couarde,


Les profligent en subites ruynes.

Семь в трех месяцах в согласии,

Чтобы подчинить альпы Апеннинские:

Но буря и трусость Лигура,

Их разобьют во внезапных руинах.

Этот катрен в изданиях 1555 года вместо «moys» – «месяц», содержит «mis» – «помещен, поставлен».

Сочетание слов «семь» и «месяц» в одном катрене в семи первых Центуриях можно лицезреть трижды, как и указано в первой строке: в 4-95, 4-100 и 5-81.

Вот оно, согласие двух этих слов. Позже Нострадамусу, видимо, захотелось продолжить этот эксперимент, и он резко увеличивает встречи «sept» и «mois», умелым языком изменяя прошлое свое обещание. Обращаю внимание, Центурия номер восемь:

8-93 Sept moys sans plus obtiendra prelature


Par son deces grand scisme fera naistre:


Sept moys tiendra vn autre la preture


Pres de Venise paix vnion renaistre.

«Семь месяцев» больше не добьется прелатства

Из-за его кончины большая схизма родится:

«Семь месяцев» другой удержит власть

Близ Венеции мир объединенный возродится.

А это – сразу в следующем катрене:

8-94 Deuant le lac ou plus cher fut gette'


De sept mois, & son host desconfit…

Катрены – словно живые, они дышат, и необходимо пытаться уловить это дыхание.

…Да! Тогда со мной все так и было! Я учился чувствовать это дыхание Автора. И этот процесс учебы происходил значительно долгое время…Нет, неверно, он продолжается и в сей час.

_______________________________________________________________________


Катрен 3-46 – открыто предсказательный и очень, от того, привлекательный. К тому же, думаю, его неправильно объясняют, искажая истинный, даже поверхностно видимый, очевидный, смысл. Это, на мой взгляд, подлежит глубокому переосмыслению.


3-46 Le ciel (de Plancus la cite’) nous presaige,


Par clers insignes & par estoilles fixes:


Que de son change subit s'aproche l'aage,


Ne pour son bien,ne pour ses malefices.


Небо (Планкуса город) мы предсказываем,

Через ясные знаки и через звезды неподвижные:

Что своим изменением внезапным приблизит свой возраст,

Ни к добру, ни к бедствиям для него.

Почему-то Планкуса ассоциируют с основателем города Лион Луцием Мунацием Планком, хотя у этого слова есть еще одно значение, куда более подходящее в данном случае.

«Plancus», «Plangus», sorte d’aigle: PLIN. 10,7., (in Gaffoit Felix (1934) Dictionnaire Illustre’ Latin – Francais, Hachette). То есть Планкус – подвид семейства орлиных.

«Небо – орла город – мы предсказываем…» – вот истинный смысл первой строки. Таким образом, Автор добавил в свою книгу очередное «небо», кстати, 32-е по счету, открыто заявив о том, что от этого оно внезапно приблизило свои года – ранги, коих по итогам семи Центурий станет 42.

Ну, а где же это небо, конкретизированное, как город Планкуса? Ниже – мое сегодняшнее видение: «PLANCVS».


2-79 … Le grand CHYREN ostera du longin,


Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука