Читаем Введение в Нострадамусоведение полностью

Следующей моей попыткой был подсчет текущих значений всех слов катрена 5-98, который дал очень неплохой результат, равный 1747, всего на 20 лет превосходящий желаемый. Учитывая отличия изданий 1555 и 1557 годов, особенно тех, которые касаются предлогов с существенными рангами, и с учетом того, что задача была поставлена еще тогда, когда ни одно из изданий даже не вышло в свет – это очень даже может быть правдой.

_______________________________________________________________________

Самое время заняться катреном 3-57, в этой теме тоже не обойдется без дат и без большого подсчета, но сначала не об этом:

3-57 Sept fois changer verres gens Britannique,


Taintz en sang en deux cens nonante an:


Franche non point par appuy Germanique,


Aries doubte son pole Bastarnan.

Семь раз изменение увидят люди Британские,

Запятнаны кровью в две сотни девяностом году:

Свобода не достигнута поддержкой Германской,

Овен боится своего полюса Бастарнии.


А в начале речь пойдет об одном лингвистическом казусе времен Автора. Для того, чтобы все стало ясно – необходимо обратить внимание на слово «Британия».

На староанглийском языке оно могло быть написано как «Breoton», «Bryten» – от лат. «Britannia». На старофранцузском – «Bretaigne», на англо – нормандском – «Britaine».

Такая путаница возникла еще с древних времен. Британию и Бретонию иногда было просто не различить. Лишь относительно недавно, в начале 18-го века, поставили точку в этом. Та, что на острове – «Grande Bretagne», а та, что является регионом Франции – просто «Bretagne».

До века 18-го было еще далеко, поэтому в Центуриях дела обстоят так:

«Britannique(s)» – в 2-1, 3-57, 4-96, 5-34, 5-99, 6-7, 6-41.

«Bretaigne» – в 3-70 и 6-53.

Как очевидно, именно семь раз меняется именно «Британское», но неписанное правило не использовать в расчете слово катрена – задачи не оставляло в покое. Казалось, что с этим что-то не так. Спасением оказалось слово «Bretaigne» из катрена 3-70 – «Великая Бретания включая Англию».

Теперь о второй строке катрена 3-57. Британия и год 290-й. Как увязать такое?

Следуя логике, что такое незначительное число могло быть получено путем подсчета рангов слов только довольно раннего катрена Центурий – нет вариантов, кроме катрена 2-1.

2-1 VERS(4) Aquitaine(1) par(76) insults(1) Britaniques(1),


De(86) par(77) eux(3) mesmes(2) grandes(1) incursions(1):


Pluies(1), gelees(1) feront(7) terroirs(1) iniques(1),


Port(5) Selyn(2) fortes(1) fera(15) inuasions(1)

Этот катрен, благодаря своим словам, набрал 288 баллов – лет. Он достаточно ранний для Центурий, поэтому, возможно и отклонение от ожидаемого результата, столь оказалось малым: всего в две единицы.


Ну а я – настоящий и сегодняшний, – напоминаю, что воспроизвожу свои прошлые записи, которые отображают весь процесс развития событий, в данном случае вообще не вмешиваясь. Что было – то было. Ниже – излияние от своих ощущений:


С того времени, как я осознал, что за книгу-то такую я внимаю, отношение мое к Автору, конечно, поменялось радикально. Из мистика темных далеких времен, предвещающего отнюдь не радужное будущее человечеству, проявился совершенно другой, интереснейший человек. Живой, образованный, умом своим достигший мудрости, с отличным чувством юмора, что стало сейчас понятно, а это чувство даже Богу присуще, по себе знаю!

Все свои задумки он аккуратно уложил в небольшую книжицу, позаботясь о том, чтобы даже с истечением веков интерес к ней не пропадал, дабы не предалась она забвению. Сейчас становится понятно, для чего вся эта «кровь», все «смерти», «чума», «потопы», «убийства», «монстры», «битвы», «разрушения» и т.п. …Чего в Центуриях только нет … Все это может объединить, пожалуй, только фраза «Божественный глагол», то есть «слово», каждому из которых Нострадамус придал душу, ощущаемую, как минимум, в виде его ранга своей книге.

_______________________________________________________________________

От задач с большими массивами данных перейду к более простым. Опишу свое видение катрена 3-61:

3-61 La grande bande & secte crucigere,


Se dressera en Mesopotamie:


Du proche fleuue compaignie legiere,


Que telle loy tiendra pour ennemie.

Большая группа и секта крестоносцев,

Поднимется в Месопотамии:

У ближайшей реки легкая компания,

Которая такой закон будет держать за вражеский.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука