Читаем Введение в Нострадамусоведение полностью

Au puy brises fulgures allant mouldre,


Trois soubz les chaines par le millieu trousses.

1-66 Celuy qui lors portera les nouvelles,


Apres un peu il viendra respirer…


Чуть выше – «Mas+con»:

1-61 Leur grand amas de l'exil malefice,


Fera Sueue ravir leur grand contract.

По поводу первых двух строк у меня ранее совсем не было соображений. Да, наверное, они показались не столь интересны, по сравнению со свиньими геномами )))… Да, наверное, так оно и есть. Сейчас было немного времени для того, чтобы дополнить эту тему и найти то место – источник вдохновения для первых двух строк катрена 3-69, оно найдено, состоялось. Довольно продолжительный, но непременно исключительный и уникальный. Сегодня я вижу много больше, чем ранее, поэтому – вот он, с буквально всеми значимыми словами первых двух строк катрена 3-69: на нем проявляются, помимо и так очевидных, слова «io+uue+nce+au», «mai+ns», Интересно также, что и «глупое зверье» – «Bestes bru+tes» – обнаруживатся здесь же, причем, «говорящее» – «par+ler».

2-16 … Force de Londres, Gand, Brucelles, & Suses


Grand hecatombe, triumphe faire festes.

2-17 Le camp du temple de la vierge vestale,


Non esloigne d'Ethne & monts Pyrenees:

Le grand conduict est cache’ dens la male,


North getes fluues & vignes mastinees.

2-18 Nouuelle & pluie subite impetueuse,


Empeschera subit deux exercites:


Pierre, ciel, feux faire la mer pierreuse,


La mort de sept terre & marin subites.

2-19 Nouueaux venus, lieu basty sans defence,


Occuper la place par lors inhabitable:


Prez, maisons, champs, villes, prendre a plaisance,


Faim, Peste, guerre, arpen long labourable.

2-20 Freres & seurs en diuers lieux captifz,


Se trouueront passer pres du monarque:


Les contempler ses rameaux ententifz,


Desplaisant voir menton, front, nez, les marques.

2-21 L'embassadeur enuoye’ par biremes,


A my chemin d'incogneuz repoulses:


De sel renfort viendront quatre triremes,


Cordes & chaines en Negrepont trousses.

2-22 Le camp Asop d'Europe partira,


S'adioignant proche de lisle submergee:


D'Arton classe phalange pliera,


Nombril du monde plus grand voix subrogee.

2-23 Palais, oyseaux, par oyseau dechasse’,


Bien tost apres le prince preuenu:


Combien qu'hors fleuve ennemis repulse’,

Dehors saisi trait d'oyseau soustenu.

2-24 Bestes farouches de faim fleuues tranner…

_______________________________________________________________________

Следующим катреном 4-11 открывается прекрасная «красная» тема. Слово «rouge» само по себе довольно примечательное, а учитывая все те страсти, которые творятся с ним в Центуриях – наипримечательнейшее.


4-11 Celuy qu'aura gouuert de la grand cappe,


Sera induict a quelque cas patrer:


Les douze rouges viendront souiller la nappe,


Soubz meurtre, meutre se viendra perpetrer.

Тот, кто станет властвовать от великой мантии,

Будет подбит на некоторое дело:

Двенадцать красных придут запачкать скатерть,

Под убийство, убийство станет свершаться.


Как, наверное, уже понятно, начав отсчет с третьей строки этого катрена, до конца семи Центурий обнаруживается двенадцать «rouge(s)», последний раз – в катрене 7-36:

7-36 Dieu le ciel tout le diuin verbe a l'vnde,


Pourte' par rouges sept razes a` Bisance:


Contre les oingtz trois cens de Trebisonde,


Deux loix mettront, & horreur, puis credence.


Бог небо весь божественный глагол в волне,

Унесено красными семь бритых в Византию:

Против помазанных три сотни из Трапезунда,

Два закона установлены, и ужас, затем доверие.

Снова божественный глагол, а с ним и свершившееся пророчество. Впрочем, даже не одно. Семь «бритых» – «sept razes(rasees)» – это тоже факт для семи первых Центурий.

Довольно показательно, что уже во втором цикле Центурий, словно изголодавшись и соскучившись по «красным», в катрене 8-19, Автор выдает сразу аж четыре «rouges», причем «для поддержки великой мантии»:

8-19 A soubstenir la grand cappe troublee,


Pour l'esclaircir les rouges marcheront,


De mort famille sera presque accablee,


Les rouges rouges le rouge assomeront.

Для поддержки великой мантии взволнованной,

Для прояснения красные пройдут,

Из-за смерти семья будет почти подавлена,

Красные красные красного побьют.


Что – то чрезвычайно интересное намечается с «красными» в будущем. Поживем – увидим.

_______________________________________________________________________

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука