Читаем Введение в Нострадамусоведение полностью

А вот и то самое будущее, прожил я уже тот этап, но сейчас не о нем, а о следующей теме. Сейчас вспоминаю себя прошлого, бродящего с тусклой лампой по темнющему миру Центурий, в попытках найти хоть какие – то зацепки с истиной. То, что она – истина – была, это уже мне было понятно, дело оставалось за малым – дойти до нее. Но… либо свет от лампы тогда был очень слабый, либо – темнотища окружающая настолько его подавляла, оттого я больше на стены глухие натыкался, причем лбом. Но, даже в то время какие-то озарения приходили ко мне. Ниже об одном из них. Сейчас не знаю, совпадение это или задумка Автора, но это факт, сегодня я его подтверждаю. Без того, без прошлого моего блуждания и рыскания в потемках, считаю, он не обнаружился бы. Далее – об этом, словами из моего прошлого.

Свое основное произведение Нострадамус составил из десяти «Центурий», от лат. «centuria» – сотня, подразделение в Римском войске из ста воинов. Это в идеале. На самом деле сотня, скорее всего, не набиралась. В большинстве случаев в боевой центурии насчитывалось 60-80 бойцов. Та же ситуация складывалась и с легионом, и, хотя, значение этого слова ни каким образом не привязано к какому либо числу, принято было считать, что количественно, в идеале, – он должен был состоять из трех тысяч воинов. Фактически, на протяжении веков, это количество варьировалось в большом диапазоне: от 2-х тысяч до 8-ми. Повторюсь: идеал – это 3000. Флот из трех тысяч вояк – это нечто даже в наши времена. Стратег Нострадамус все это узрел в будущем. Далее – о том, к чему я, собственно, все это изложил:

4-23 La legion dans la marine classe,


Calcine, Magnes soulphre,& poix bruslera:


Le long repos de lasseuree place,


Port Selyn, Hercle feu les consumera.

Легион в морском флоте,

Известь, Магнезия, сера, и смола будут гореть:

Долгий отдых из надежного места,

Порт Селин, Геркль огонь их сожжет.


Три тысячи и «marine classe». Как увязать это вместе? Поиски напрашивается проводить побуквенные. Предмет поисков – «морской флот»: «MARINE CLASSE», заглавными буквами запечатленный здесь совсем не зря. Ниже – статистические данные по количеству их в семи первых Центуриях.

M(177)A(340)R(173)I(62)N(107)E(193) C(242)L(572)A(340)S(301)S(301)E(193). Результат – потрясающий! Сумма всех значений получилась равной 3001. Сложился легион в морском флоте. Использумый текст – издание 1557 года (Утрехт). Точность, исходя из моих наблюдений и сравнений – великолепная. Вкралась в текст всего одна ошибка, одна лишняя заглавная буква.

Возможно-ли было Автору поставить такое условие и воплотить его? Труд, конечно, титанический, но вполне реализуемый. Так что к заглавным буквам Центурий необходимо относиться предельно внимательно.

И еще одно интересное наблюдение: состав горючей смеси из второй строки катрена 4-23, Известь, магнезия, сера – «Calcine, Magnes soulphre». В этих трех словах есть все составляющие буквы все для того же «marine classe».

_______________________________________________________________________

Мрачноватая картина вырисовывается в катрене 4-30. Не иначе как смещение полюсов Автор предсказывает.

4-30 Plus vnze fois Luna Sol ne vouldra,


Tous augmentes & baisses de degre’:


Et si bas mis que peu or on coudra,


Qu'apres faim peste descouuert le secret.

Еще одиннадцать раз Луна Солнце не пожелает,

Все повысились и понизились градусом:

И столь низко помещены, что мало золота нашьют,

Что после голода-чумы раскроется секрет.

Мистическое выражение «Луна Солнце не пожелает», учитывая прошлые аллегории Автора, может означать лишь одно: когда пожелает – тогда в одном катрене Луна и Солнце вместе, когда не пожелает – тогда либо Луна без Солнца, либо Солнце без Луны.

Если обратить внимание на третью строку катрена, с упоминанием золота, то станет ясно, в каком направлении идти дальше.

С древних времен алхимики отождествляли благородные металлы с небесными телами. Золото – это Солнце, серебро – Луна. В Центуриях после катрена 4-30 дела с этими металлами обстоят так: «золото» присутствует в катренах 4-34, 4-42, 5-19, 5-41, 5-66, 5-69, 6-8, 6-9( в этом катрене вместе с «серебром» ), 6-49, 7-3, 7-25( снова с «серебром» ), 7-28, 7-32. Отдельно «серебро» – «argent» – нигде в катренах после 4-30 не упоминается.

Очевидно, что ровно одиннадцать раз «серебро» (Луна) «золото» (Солнце) «не захотело».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука