Читаем Введение в Нострадамусоведение полностью

5-83 Ceulx qui auront entreprins subuertir,


Nompareil regne puissant & inuincible…

На другом участке, уже со своим «часом», можно было увидеть и другие «предсказанные» события, но кирпичная башня на нем так же проявилась: «to+ur bri+que». Из неявных слов здесь еще «cri+er».

2-98 Celuy du sang resperse le visaige,


De la victime proche sacrifiee:


Tonant en Leo augure par presaige,


Mis estre a` mort lors pour la fiancee.

2-99 Terroir Romain qu'interpretoit augure,


Par gent Gauloyse par trop sera vexee:


Mais nation Celtique craindra l'heure,


Boreas, classe trop loing l'auoir poussee.

2-100 Dedans les isles si horrible tumulte,


Rien on n'orra qu'vne bellique brigue…

А вот место с самым первым «часом» в Центуриях. Судя по всему, идея с кирпичной башней тогда и зародилась: «br+ique».

1-26 Le grand du fouldre tumbe d'heure diurne,


Mal & predict par porteur postulaire:


Suiuant presaige tumbe d'heure nocturne,


Conflit Reims Londres, Etrusque pestifere.

1-27 Dessoubz de chaine Guien du ciel frappe’,


Non loing de la est cache’ le tresor:


Qui par longs siecles auoit este grappe’,


Trouue’ mourra, l'oeil creue’ de ressort.

1-28 La tour de Bouq craindra fuste Barbare,


Vn temps, long temps apres barque hesperique:


Bestail, gens, meubles tous deux feront grant tare,


Taurus & Libra quelle mortelle picque?

Помимо явленного, в катрене 1-25 – «Dieu» – Бог. Может, что и пропустил.

Тема довольно затянулась. Думаю, и так уже понятно, что кирпичная башня будет проявляться на каждом участке текста, где есть слово «heure», вместе с еще не достающими деталями. В итоге вся картина, предсказанная королевской птицей вороной, сложится.

Вернусь к своим старым записям.

_______________________________________________________________________

Несмотря на обилие чисел «Пророчества» – все-таки художественное произведение, и философских выводов содержит немало. Иногда – глубоких, иногда – нарочито простых. Трепетно относясь к созданию своего произведения, шаг за шагом наполняя его «божественными глаголами», Нострадамус наверняка задумывался о роли каждого слова в созданном им мире. В нем кроме слов ничего по-сути более и нет. Что происходит с рождением нового слова? Оно приходит в мир уже особенное и неповторимое, со своим рангом, который можно назвать «душой слова». А что происходит с предшественниками? Если пофилософствовать – то, возможно, они умирают, оставив потомкам все самое дорогое, что у них было – свои «души». И все это естественно и красиво выглядит, почти как в реальной жизни, пока не представить ситуацию, когда два одинаковых слова находятся в одном катрене. Не через большой промежуток, когда каждое слово успевает прожить естественную для него жизнь, а практически сразу после рождения увидеть свою смерть. Второе одинаковое слово практически убивает предшественника в младенчестве.

4-60 Lesseptenfansenhostaigelaisses,


Letiersviendrasonenfanttrucider:


Deuxparsonfilzserontd'estocperces,


Gennes, Florencelorsviendraencunder.


Семеро детей в заложники схвачены,

Третий придет своего ребенка убить:

Двое своими детьми будут шпагой проткнуты,

Генуя, Флоренция тогда умножатся.

Трудно переводимое слово «encunder», возможно, от испанского «cundir» – размножать, распространять, расширять.

Семь «enfant» в единственном числе, до этого катрена – это факт. Найдя третьего – есть повод задуматься над тленностью бытия. В катрене 1-65 – второй и третий «enfant» Центурий. Получается, что несчастного второго ребенка практически после семи вздохов – слов убивает третий. Пожить словечек-человечек не успел.

С сыновьями – «filz» – ровно такая же история. В двух катренах из первого цикла «Пророчеств» содержится по два «сына». В 4-53 и 4-87.

Очередной, но в данном случае – очень краткий комментарий «сегодняшнего» меня: несмотря на такое своеобразное философское отступление, что-то в этом все-таки есть. Ничего не было ранее сказано о процессе протыкания шпагой, но если присмотреться к участкам близ 4-53 и 4-87, можно самостоятельно убедиться в наличии предпосылок для такого моего утверждения.

Следующие мои похождения в потемках – ниже.

_______________________________________________________________________

Добрался до катрена 4-68, обнаружил в нем троицу ключевых слов, которая затем повторится в другом катрене.

4-68 En l’an bien proche non esloigne' de Venus,


Les deux plus grans de l'Asie & d'Affrique


Du Ryn & hister qu'on dira sont venus,


Crys, pleurs a` Malte & coste' ligustique.

В году очень близком, недалеком от Венеры,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука