Вверх по Причуди и обратно. Удивительные приключения трех гномов

– Если бы лодка была привязана как надо, она бы никогда не оторвалась, – пробурчал Вьюнок, бросив сердитый взгляд на Меума.

– Нечего меня винить, – не остался тот в долгу, – нас изрядно помотало, и мы ни на что не были способны прошлой ночью; да и всё равно мы бы не смогли отплыть утром с таким-то ветром – никакая лодка не устояла бы.

– Жаль, что цапли улетели, – в конце концов сказал Вьюнок. – Если бы сэр Цапля был тут, он бы нас выручил. Ведь это он подбросил меня до Мшистой мельницы, и теперь я знаю, что весной он гнездится здесь, на Тополином острове – сэр Цапля сам мне сказал.

– Без толку жалеть, что его тут нет, – ответил Меум. – После того, как вылупится их молодняк, цапли улетают на реки и побережье. Они здесь не задерживаются.

Высоко над ними в ветвях чёрных тополей ревел ветер, словно пытаясь сорвать с деревьев листву. Гномы молчали; они просто сидели и прислушивались к шторму и нескончаемым ударам волн о прибрежные камни.

В стволе дерева над гномами находилось дупло дятла – довольно старое, потому что кора у его нижнего края почернела. Тысячелист, разглядывая дупло, заметил у его кромки какое-то движение. Это была дикая пчела, которая медленно ползла в дупло в поисках укрытия, – бедняжка, наверное, решила, что лето уже прошло.

– Этот шторм когда-нибудь закончится, – сказал Меум, печально глядя на бушующие волны. – Снова засияет солнце, ветер стихнет, озеро успокоится. Помощь придёт, так или иначе, помяните моё слово.

– В следующий раз проверь, надёжно ли пришвартована лодка, – огрызнулся Вьюнок.

И гномы стали спорить, сваливая вину за потерянную лодку друг на друга. По правде говоря, все они были раздражены потому, что их маленькие животы свело от голода, а ничто так не выводит из себя гнома (да и любого мужчину, если уж на то пошло), как пустой желудок.

Ближе к вечеру шторм выдохся, и из-за туч чудесным образом прорвались лучи солнца. Бедные гномы весь день ничего не ели и заснули голодными, свернувшись в своём укрытии под деревом.

Но как только выглянуло солнышко, как только заискрились в его лучах миллионы бриллиантовых капель воды на веточках и листочках, гномы вновь воспрянули духом.

Когда ветер стих, а под тёплыми лучами солнца над землёй (в том числе и над гномами) начал подниматься пар, из дупла дятла донёсся какой-то шум. Сначала появилась одна пчела, затем другая, и вскоре они бесконечной вереницей потянулись наружу и обратно. Первым это заметил Меум.

– Смотри, Вьюнок! Эй, Тысячелист! Улей диких пчёл! Мёд! Мёд! Мёд!

Ничего гномы не любят так, как мёд. Каждое лето они бродят по берегам ручья, высматривая ульи диких пчёл, которые опустошают не хуже папоротниковых медведей.

Меум тут же сообразил, чтó надо делать. Взобраться на дерево не составляло труда – веток было предостаточно. Он снял свою курточку и с ножом Морошика в зубах полез наверх.

Проковырять отверстие в коре и древесине толщиной в несколько сантиметров не так-то просто, но благодаря многолетнему опыту Меум делал это не хуже дятла. Он трудился, не покладая рук, а пчёлы, казалось, не обращали на него никакого внимания. Возможно, им было невдомёк, что Меум, сидя на ветке, пытается забраться в их улей через отверстие с другой стороны ствола дерева (рядом с дуплом не было никаких веток, и забраться в улей через дупло не представлялось возможным); к тому же, гном был таким маленьким, что пчёлы могли принять его за птицу.

Меум трудился, вниз летели щепки, а два его товарища стояли под деревом и с нетерпением поглядывали вверх.

– Вы так усердно трудитесь, гномы, – зазвенел тоненький голосок прямо над ухом Меума, и рядом с ним на ствол дерева присела застенчивая маленькая птичка, очень напоминающая мышку, с тоненьким, слегка изогнутым клювом, похожим на иголку, и странным жёстким хвостиком, которым она для устойчивости опиралась о ствол. Это была пищуха.

– Здравствуй, Пищуха, – сказал Меум, с неохотой отрываясь от работы, – прости, нет времени для разговоров, мы просто умираем от голода. Нас выбросило на этот остров, лодку унесло прочь, и мы лишились снастей для рыбалки, – объяснил он и продолжил долбить отверстие в стволе дерева.

Ж-ж-ж! Несколько рабочих пчёл, возвращавшихся в улей с пыльцой в корзиночках на задних ножках[20], зависли в воздухе рядом с Меумом и сердито жужжали. Они заметили какую-то постороннюю суету вокруг улья и заподозрили неладное. Охрана у входа в улей насторожилась, но Меума это не беспокоило, ведь гномы, как и барсуки, невосприимчивы к укусам пчёл.

Вокруг собиралось всё больше и больше пчёл; их жужжание становилось всё громче. Пищуха торопливо удалилась, когда две пчелы сели на её пёструю спинку. Меум продолжал работать, обливаясь пóтом, капли которого падали вниз; через некоторое время его сменил Тысячелист. В конце концов им удалось проковырять отверстие в стволе и добраться до сот с мёдом.