Выбор воды

– А ты знала, что у некоторых красных кардиналов пары образуются на всю жизнь? Они остаются парой, даже когда не размножаются. Ещё появилась косуля, представляешь? Смотрю, лапы какие-то на экране. Думаю: кто это? А потом раз – и морда! Косуля! Первый раз она здесь. Но она быстро так поела и убежала, боязливая. Свадьба через два месяца. Надеюсь, ты вернёшься? Помнишь, когда мы были на Крите, Рома придумал лежать на шезлонгах ночью, чтобы не платить за них днём? Лежали у моря на пустом берегу, смотрели на мигающие огни самолётов и пили рецину…

– Странный хвойный вкус. У напитков не должно быть хвойного вкуса. Ночью море так сильно шумит. Даже когда мы возвращались в номер, я долго не могла уснуть.

– Рома приносил нам закуски из ресторана, и мы восседали на шезлонгах, как короли. Так объелись, что даже от бесплатного кофе отказались.

– Он принёс нам одеяла из номера, и мы пролежали на этих шезлонгах до рассвета. Было так холодно, но вставать не хотелось.

– Но одну звезду я заметила. Она светила ярче остальных.

– Потом он принёс мне второе одеяло.

– Смотрела и думала: как же далеко она от нас. Как она от нас близко.

– Иногда брызги моря попадали на лицо.

– Она даёт нам свет, даже не зная, видим мы его или нет.

– В ногах между одеялами была дыра, и туда заходил холодный воздух.

– И этот свет не мокнет, не мёрзнет.

– Я подоткнула одеяла, но было холодно.

– Но мы в этом свете можем промокнуть, замёрзнуть.

– Казалось, шезлонг – это мой плот, который несёт меня в неизвестном направлении.

– Даже не замечаем, как мокнем или мёрзнем.

– Было всё равно, куда плот плывёт.

– А потом настал такой час, когда самолёты не летали. Ближе к утру.

– Я только хотела, чтобы плот не останавливался.

– Час, когда звёзды не светили. Было совсем темно. И утро. Помню лицо пляжного работника, который будил нас с утра. Он хотел содрать тридцать евро за эти шезлонги. Больше мы вместе никуда не ездили. Рома ездит со своей девушкой. Ты мотаешься одна с этим мешком костей. Кстати, уже не знаю, куда от Фёдора прятаться: звонит и звонит.

Я не заметила, как почти прошла кемпинг «Zlatorog». Очнулась только от голосов студентов, обосновавшихся у старого фургона. Автодом – личное государство на колёсах, правит которым пейзаж. Едешь внутри этой страны – и останавливаешься там, где хочешь.

Студенты что-то жарят на походной газовой горелке. Парень в майке и шортах пьёт «Laško», девушка в бикини – воду.

– Хотите чевапи?

– Спасибо, я мясо не ем.

– Мы тоже. Это вегетарианские.

Пока мы едим нечто в форме мяса, но без мяса, студенты – Аника и Стефан – рассказывают, как им нравится путешествовать и заниматься хайкингом. Один человек с двумя головами, взахлёб перебивающими друг друга.

– Сверху всё выглядит по-другому.

– Я не имею в виду перспективу.

– Да, речь не о перспективе.

– Наверху ощущаешь себя по-другому.

– Не так, как внизу.

– Под ногами больше земли, чем когда стоишь внизу.

– Больше твёрдого.

– Под тобой помещается вся Земля.

– И ты можешь её крутить.

– Нужно знать, как крутить.

– Некоторые идут наверх, думая, что это просто.

– Совсем не готовятся.

– И Земля выскальзывает у них из-под ног.

– Потому что они её не чувствуют.

– Её надо чувствовать.

– Дед рассказывал, как ночевал на вершине, в районе Триглава. Говорит, физически ощущал, что он планету крутит. Двигает её ногами. Той ночью он видел, как он её сдвинул, понимаешь?

– Но это не всем открывается.

– Нужно уважать высоту.

– Не покорять её, а уважать.

– И тогда она не выскользнет у тебя из-под ног.

Во влюблённом меня всегда поражала сила, заставляющая посмотреть на другого человека, которого ещё вчера он не знал, а сегодня разглядывает до смятых туфель, раздутых пор и морщин на шее. И вот он уже задаёт вопросы, никогда его не интересовавшие. И слушает ответы, иногда даже не понимая, о чём говорит тот, ради кого он сюда пришёл: кивает в ответ, как игрушечная собака на приборной панели.

– Хотите с нами сегодня в горы?

Я дожидаюсь, пока они бегут к озеру мыть посуду, и ухожу.