Вымышленные библиотеки

«Понимаешь, в центре внимания должны быть сами книги, – объясняли мне на днях Хулия и Пепе, хозяева отметившего недавно двадцатипятилетие книжного магазина Antígona в Сарагосе, – поэтому мы отсекли всё лишнее». Их проект по-настоящему радикален: у них нет веб-страницы, они не предлагают кофе или вино и балуют своих посетителей – настоящие талибы! – первыми изданиями. Их роман начался в одном книжном. Он – предпоследний Мендель, предпоследний на свете букинист, который еще хранит весь книжный фонд в своей голове. В букинистических лавках, что на улице Калье-де-Донселес в Мехико, тоже никто не слышал об электронных каталогах, однако и тех, кто понял бы, о чем мы сейчас говорим, найти будет сложно: лишь изредка посчастливится встретить там среди легионов продавцов настоящего букиниста. Я не склонен драматизировать: история человечества – это воспоминания, которые передаются от поколения к поколению, становясь всё более смутными; воспоминания, которые мы утрачиваем с тем, чтобы приобрести что-то новое. И в тысячах букинистических лавок, в Мехико и во всём мире, еще есть настоящие книговеды всех возрастов, которые любят, хорошо знают и помнят книги. Однако с тех пор, как в начале XIX века эти лавки стали преображаться – появились витрины, открывая их взору прохожих, увеличилось количество читателей, стало больше периодических изданий на стендах и в шкафах, – самым значимым событием в истории книжных стала информатизация их фондов. И их размещение в сети. Память каждого отдельного книготорговца стала частью общей памяти.

Конечно, экран компьютера не может вместить всего, что охватывает взглядом покупатель или случайный посетитель книжного магазина. Поэтому реальный книжный всё еще выигрывает у виртуального: по крайней мере, в том, что касается создания контекста. Сложных систем. Вселенных. В магазине художественной литературы нашему взору открываются линии судьбы и стремящиеся к точке схода перспективы, там словно ведут между собой беседу названия, обложки, символы. Срабатывает своего рода сюрреалистическая машина-генератор неожиданных ассоциаций. В этом-то и заключается вызов, стоящий перед любым книжным проектом обоих измерений: сделать так, чтобы книга стала протагонистом как каждого из ютящихся на нескольких сантиметрах пикселей, так и каждого из реальных трехмерных квадратных метров, но, в то же время, чтобы в них оставалось место и для других героев мира книг – писателей и самих букинистов, книговедов, книготорговцев. Книжные магазины должны с гордостью размещать у себя на стенах и на сайтах информацию об авторах, которые их посещали, и о книготорговцах, которые сделали их такими, какими они стали. Странно, что так поступают в известных кафе и ресторанах, но в книжных – почти никогда. В своем автобиографическом произведении «Errata» Джордж Стайнер описывает места, которые оказали на него серьезное влияние в детстве, и упоминает школу, а также легендарный книжный Gotham Book Mart на 47-й улице Манхэттена: «Его стены были завешаны фотографиями, как правило – с автографами: Джойса, Т. С. Элиота, Фроста, Одена, Фолкнера и более молодых мастеров пера». Выставка новых поступлений, книга посетителей, вырезки из прессы, биографии – пусть они подчеркнут роль как самих книжных, так и их скромных работников, пусть вместо них расскажут их историю. Историю, которая представляет собой своего рода декларацию о намерениях и генеалогию.