В России, в отличие от некоторых других европейских стран, рождаемость оставалась высокой на протяжении всего XIX столетия. Но, подобно остальным воюющим державам, Россия понесла тяжелые потери в Первой мировой войне: вкупе с потерями от Гражданской войны и последовавшего за ней голода они составили 16 миллионов человек[469]
. Этот демографический катаклизм вызвал тревогу советского руководства и ученых и привлек повышенное внимание к статистике населения. Центральное статистическое управление составило подробную ежемесячную статистику потерь от Гражданской войны в каждой губернии и каждом уезде страны[470]. Кроме того, оно создало комиссию, изучавшую последствия потерь Первой мировой войны, и отметило, что от них серьезнейшим образом пострадал как рабочий, так и военный потенциал населения. Было указано, что «отвлечение от производительного труда многих миллионов наиболее трудоспособных элементов населения» должно незамедлительно стать предметом статистического исследования[471]. Один советский профессор заявил, что довоенное население Российской империи, составлявшее 172 миллиона человек, в результате войн, голода и территориальных потерь сократилось до 90 миллионов. Также он заявил, что многочисленность населения является необходимым условием национальной безопасности, и предупредил: некоторые европейские страны, в частности Германия, угрожают обогнать Советский Союз по количеству жителей[472].Ил. 8. Британский плакат к Национальной неделе младенца, 1918. Британия защищает младенца и маленьких детей от Смерти — фигуры в черном балахоне (Плакат UK 1562. Poster Collection, Hoover Institution Archives)
В 1920 году Наркомат здравоохранения создал собственную комиссию для учета «физически-материальных потерь населения и государства». Она свела в таблицы число умерших и число ставших инвалидами и беженцами в результате Первой мировой и Гражданской войн, а также изучила последствия эпидемий, изменения показателей рождаемости и смертности, психологические и физические последствия войны для детей и т. д. Результаты работы комиссии были опубликованы — с предисловием наркома Семашко, назвавшего это исследование первым шагом в «изучении последствий войны в области социально-биологической». Как он отметил, война оказывает «разрушительное влияние в области здоровья населения»[473]
. Статистическое исследование потерь военного времени, будучи, возможно, единственным способом оценить ужасающее количество смертей, превратило умерших людей в абстракцию и способствовало взгляду на население исключительно как на ресурс, который следует сохранять и использовать. Иллюстрацией этого статистически-бюрократического подхода могут служить доклады Центрального статистического управления, в которых рядом с цифрами людских потерь помещены цифры, отражающие число потерянных лошадей и общее количество лошадей, подлежавших мобилизации[474].Несмотря на военные потери, рождаемость в Советском Союзе упала после войны не так сильно, как в странах Западной Европы. Советское общество в 1920-е годы еще было по большей части крестьянским, и рождаемость, вопреки смерти множества молодых мужчин в Первую мировую и Гражданскую, оставалась здесь высокой. Тем не менее советские чиновники и демографы продолжали внимательно отслеживать показатели движения населения и были встревожены резким падением фертильности, сопровождавшим индустриализацию, коллективизацию и голод 1932–1933 годов. Благодаря тому, что Центральное статистическое управление записывало ежегодные показатели рождаемости и смертности в каждом административном подразделении страны, советские чиновники знали, например, что в 1933 году из-за голода на Украине число умерших в Харьковской области почти вдесятеро превысило число родившихся[475]
. Обширное демографическое исследование, проведенное в 1934 году, показало, что с 1928 по 1932 год фертильность в СССР упала с 42,2 до 31,0 родившегося на тысячу человек. Более того, С. Г. Струмилин, автор исследования и один из ведущих советских специалистов по статистике, показал, что падение рождаемости напрямую связано с урбанизацией и работой женщин в промышленности — тенденциями, которых невозможно было избежать при продолжении индустриализации[476].