Wo alle Strassen enden (СИ)

— Не останавливайся на полпути, Алоиз, — Готтфрид наставительно поднял палец вверх. — Старые еще неизведаны. Стоит быть последовательными!

*

Они спускались ниже и ниже. Земля все еще терялась где-то внизу, но даже сквозь стекла флюквагена казалось, что воздух там гуще, плотнее и наверняка грязнее. К вечеру похолодало, и откуда-то снизу начал наползать туман, придавая и без того мрачной картине зловещую таинственность. Готтфрид сбавил скорость и медленно полз вдоль здешних посадочных площадок. В них не осталось ничего от выхолощенности самых верхних и даже от небрежности средних. Грязные куски местами выщербленного бетона, торчащая арматура опалубки, блеклые грязные вывески, которые по большей части даже не светились. Готтфрид выключил ближний свет, оставив лишь габаритные огни, и вполголоса посетовал на то, что не может уменьшить их яркость — вот и придумал себе задачу на выходные.

— Может, поехали в наш бар? Как он, кстати, называется? — предложил Алоиз.

— Нет уж, — Готтфрид упрямо мотнул головой. — Надо знать город, в котором мы работаем.

— Знаешь, после вылазки сюда нам может понадобиться еще доза антирадиновых таблеток, — с сомнением проговорил Алоиз.

— Теперь у нас есть рецепт, — беспечно отмахнулся Готтфрид.

— Ты же прочитал про изотопные варианты. Вдруг этот рецепт не подойдет?

— Мы на минутку.

Готтфрид припарковал флюкваген на более-менее ровном пятачке и указал в проход между домами:

— Смотри! Как насчет вылазки на разведку?

— Не нравится мне это место, дружище, — Алоиз огляделся.

В этот же момент откуда ни возьмись к флюквагену метнулась человеческая фигура, положила руки на стекло со стороны Готтфрида и принялась обнюхивать машину. Готтфрид отпрянул и хотел было спрятаться, но заметил, что глаза существа были сплошь подернуты мутноватой белесой пленкой — похоже, тварь была совершенно слепа. Ноздри ее трепетали, губы что-то шептали, а стекло флюквагена запотело от горячего дыхания. Готтфрид вгляделся: существо было абсолютно лысым, ни бровей, ни ресниц, ни волос на почти голых руках. Кожа сплошь покрытая язвами, точно кто-то изорвал ее в клочья и местами она слезла, обнажая мясо и сухожилия. В раззявленном рту из воспаленных десен беспорядочно торчали желтые пни зубов, длинный язык тоже был изъязвлен. В довершение ко всему, даже когда существо принялось обходить флюкваген спереди и Готтфрид смог увидеть очертания его фигуры, он не смог разобрать, мужчина перед ним или женщина. Грязные лохмотья почти не скрывали тела, и теперь взгляду друзей открылись совершенно нехарактерные для мужчины обвислые груди, однако плечи существа были широки, пальцы узловаты, а в том месте, где болталась набедренная повязка, смутно угадывался нехарактерный для женщин бугор.

— Что это? — одними губами проговорил Алоиз, внимательно смотрящий на каждый жест существа.

— Не знаю, — проартикулировал Готтфрид и потянулся к ключу зажигания — он уже успел пожалеть, что заглушил второй контур.

Тем временем существо подняло голову и, по всей видимости, завыло — уж чем-чем, а хорошей звукоизоляцией старушка-“БМВ” могла похвастаться совершенно правомерно.

— Оно зовет себе подобных, — проговорил Алоиз. — Готтфрид, драпаем!

“БМВ” не подвела. К тому моменту, как из лаза высыпало еще несколько таких же существ — только вот далеко не факт, что слепых, судя по твердости их — даже не шага — бега.

— Знаешь… — переводя дух, заявил Алоиз. — После такого я считаю себя вправе дернуть не пивка, а водки.

Готтфрид молчал. Он еще раз критично оглядел место, где припарковал флюкваген, и, кивнув, направился в сторону уже знакомого им бара.

========== Глава 5 ==========

Алоиз все же изменил принятому решению и, к облегчению Готтфрида и удивлению Магдалины, решил остановиться на пиве. Вскоре они уже сидели за тем же столом — на сей раз втроем, и слушали, как Мария поет. Одетая в строгий черный костюм, чем-то отдаленно похожий на партийную парадную форму, она была прекрасна. Готтфрид допивал вторую кружку пива и чувствовал, как треволнения потихоньку отступают, а в голове проясняется.

— Вы какие-то обеспокоенные, — Магдалина надула губы и стала похожа на капризного ребенка. Готтфрид в очередной раз задумался, сколько ей вообще лет и не наврала ли она им в прошлый раз.

— Все в порядке, — вымученно улыбнулся Алоиз. — Просто работы много…

— Пришли расслабиться? — Магдалина озорно сверкнула глазами и смущенно улыбнулась Алоизу.

— Ну да, — покивал Готтфрид. — А Мария поет каждый вечер?

— Почти, — покивала Магдалина, — когда есть посетители.

— А что, часто пустуете? — осведомился Алоиз, рассматривая Магдалину.

— По правде говоря, почти никогда, — Магдалина наклонила очаровательную головку к плечу, и из-за уха выбилась волнистая прядь.

Песня закончилась, и они и пара компаний — не партийных — за другими столиками принялись аплодировать. Музыканты переглянулись, Мария покивала пианисту с улыбкой и подошла ближе к краю сцены.

— Сейчас прозвучит подарок для навестивших нас партийных гостей, — голос ее, многократно усиленный микрофоном, отразился от всех стен и заполз куда-то в самое нутро.