Wo alle Strassen enden (СИ)

Придя домой, он спешно разделся и лег, надеясь, что его быстро сморит и это ускорит наступление следующего дня. Однако сон не шел. Готтфрид даже встал и проверил, хватает ли у него чистых рубашек — их оказалось на неделю вперед. Проверил бельевой ящик — тоже все оказалось в полном порядке. Заглянул в небольшое зеркало над умывальником в комнате — Алоиз был прав, стоило подстричь волосы.

Все эти мелочи, вопреки обыкновению, совершенно не успокоили его. Он пожалел, что дневник отца нельзя было пронести сюда — он бы столько времени использовал с пользой! Возможно, стоило все-таки вернуться к Марии… С этой мыслью он вывесил одну из рубашек на дверцу шкафа — положит наутро в багажник, пусть всегда будет что-то на смену, если он снова решит заночевать не дома.

Готтфрид лег и уставился в потолок. Беспорядочные мысли роились в его голове, перетекали одна в другую, но он не мог ухватить ни одну из них за хвост. Наконец, он провалился в беспокойный сон, в котором они с Марией сидели, держась за руки, на заднем сидении флюквагена, а несчастную машину со всех сторон облепили мерзостные зараженные твари. Они выли, скребли по стеклам и фюзеляжу когтями, а Готтфрид только крепче прижимал Марию к себе, осознавая, что конец — вот он, еще немного, и они разорвут обшивку, выбьют стекла и доберутся до них… А потом откуда-то из-под штурвала появился Тило, и он был тоже заражен. Готтфрид уже был готов закричать, как зазвонил будильник.

Смурной и невыспавшийся, Готтфрид, вопреки обыкновению, тут же скатился с кровати, взял мыло, бритву и полотенце и поплелся в общий душ — благо в такую рань не успела собраться очередь. Пятница обещала быть совершенно отвратительной.

___________________________________________

1) Herbei zum kampf — гимн Люфтваффе. Имеет идентичную мелодию с “Авиамаршем”.

========== Глава 6 ==========

Вопреки тягомотному предчувствию, первая половина дня прошла хорошо: работа в команде спорилась; птенец-Отто на сей раз пошел обедать со своим куратором, а не увязался за Готтфридом и Алоизом; Агнета прочитала все архивные материалы и пришла за новыми, клятвенно пообещав в понедельник как следует подготовиться к мозговому штурму. Даже Айзенбаум был на удивление приветлив. Малер принял все отчеты и похвалил Готтфрида за резвый старт и настоятельно посоветовал не сбавлять оборотов.

Обед тоже подали на диво вкусный, и Готтфрид задумался о том, что, должно быть, на него произвело слишком большое впечатление то зараженное существо, да и Тило не понравился. А кошмары не снились ему уже давно, вот он и принял близко к сердцу.

Они с Алоизом выходили из столовой, когда столкнулись с Вальтрауд Штайнбреннер.

— Не забудьте, пожалуйста, что сегодня партийное собрание, — напомнила та. — Через полчаса в конференц-зале. И напомните об этом всем коллегам и подчиненным, — она выразительно посмотрела на Готтфрида. — Если кто-то из вашей лаборатории не явится, отвечать вам.

— Так точно, — кивнул он. — Спасибо вам, Вальтрауд.

— Это моя прямая обязанность, — она пожала плечами и направилась дальше.

— А я чуть не забыл, — признался Алоиз. — Впрочем, нам-то что… Все равно мы чисты перед родной Партией, аки младенцы.

— Угу, — кивнул Готтфрид. — У которых от рождения похмелье.

Алоиз засмеялся:

— Брось! И, кстати… — он замялся. — Ты извини за вчерашнее. Не знаю, что мне в голову стукнуло…

— Зато я знаю. Но, так уж и быть, промолчу. Пошли скорее, нам еще надо нашей группе про собрание напомнить. А то я не хочу потом отвечать за то, что какой-нибудь Айзенбаум пропустит собрание.

— Вот уж кто-кто, а Айзенбаум не пропустит, — возразил Алоиз.

В конференц-зале, должно быть, собрались все работники Научного, Инженерного и Медицинского Отделов. Люди стекались и стекались, пока не прозвенел звонок и вся эта многоглавая и многоголосая толпа не расселась по местам. Готтфрид и Алоиз примостились с одного из краев и осматривались. Впереди, ровный, точно кол проглотил, сидел Айзенбаум, а рядом с ним сутулился взлохмаченный Отто. По другую сторону, у центрального прохода, расположился Штайнбреннер с женой. Ровно в тот момент, когда Готтфрид скосил на них глаза, Штайнбреннер поймал его взгляд и торжествующе кивнул.

— Интересно, на какое время затянется эта нудятина? — прошептал Готтфриду на ухо Алоиз. — Поработать-то сегодня еще успеем?

— Я бы не рассчитывал, — вздохнул Готтфрид.

По центральному проходу меж рядов стремительно шел политрук Карл Хоффнер. Неопределенного возраста, сухой и на удивление невысокий, он умел говорить так, что, в зависимости от того, что и как он вещал с трибуны, вся толпа заражалась единым настроением и едиными чаяниями. Готтфриду иногда казалось, что призови этот человек всех своих слушателей к тому, чтобы шагнуть в посадочной площадки вниз, все повинуются слепо и безропотно. Должно быть, этих политруков где-то такому учат.