За каждый метр

Артобстрел 124-го опорника с неравными перерывами продолжается почти три часа. Ближе к восьми утра Дрезден поднимает новый «Мавик», последний во втором батальоне. От леса, укрывавшего 124-й опорник хохлов, остались пеньки высотой не более метра. Окопы перемешаны с упавшими стволами и накатами разрушенных блиндажей, повсюду мусор и… последний снаряд 152 миллиметра прилетает точно в окоп. Лишенное рук, ног и головы тело украинца мешком взлетает метров на десять и тяжело плюхается далеко в стороне.

– Дрезден, я – Сигма, вперед! Прием!

– Сигма, я – Дрезден, да!

Дрезден трогает рукав Зимородка.

– За мной! – тихо командует тот штурмовикам, и вторая восьмерка бегом уходит в проход.

– Сипуха, я – Дрезден, готовность! Прием! – командует Дрезден.

– Дрезден, я – Сипуха, да! Прием!

Дрезден видит, как штурмовые четверки Зимородка и Сипухи с флангов одновременно заходят в 124-й опорник: Зимородка слева, Сипухи справа. Мелькают точечки гранат, пылят трассы автоматных очередей, разрывая брустверы.

Когда прикрывающие четверки входят в уже захваченные секции траншей 124-го опорника и занимают там позиции, Дрезден командует:

– Пулеметчики, за мной!

Он бежит вперед по проходу, бежит очень быстро, автомат прижимает к груди обеими руками.

– Где Зимородок?

Никто из штурмовиков не отвечает ему. Дрезден несется вдоль траншеи, переступая и обходя трупы украинцев с зелеными изолентами на бедрах. Тела наших погибших ему не попадаются.

– Потери?! – кричит он Сипухе, выходящему навстречу.

Тот не слышит вопроса, чуть сторонится, пропуская командира дальше. Двое бойцов с автоматами наперевес держат под контролем вход в блиндаж. Из полос света переломанных перекрытий выбираются «укропы» с поднятыми руками, молча без команды складывают оружие, снимают каски и бронежилеты, выстраиваются в колонну по одному в траншее.

Дрезден считает их: девять. Сдача в плен окончена, он идет мимо пленных.

– Что за…?

У всех хохлов битые морды, заплывшие синяками глаза, опухшие скулы.

– Что за…? – повторяет Дрезден и оборачивается к Сипухе: – Ты, что ли?

– Да не могу я! Девять человек в плен сдалось, люди же.

– Кто это вас? – Дрезден угадывает среди пленных самого старшего по возрасту солдата. Все его замполитовское нутро клокочет от гнева.

– Молодые… – отвечает пленный.

– Хлопцы из 95-й аэромобильной, – перебивает его второй, моложе, ему лет сорок пять, – каждый вечер приходят к нам на позиции «дедков бить».

– Чтобы мы службу несли, – уточняет первый пожилой.

Дрезден всматривается в его лицо, пленному лет пятьдесят или даже шестьдесят.

– Чтобы не спали в окопах, – говорит кто-то еще из строя пленных. – А как тут службу нести? Если за трое суток один сухпаек и шесть бутылок воды на всех.

– А вы из какого подразделения? – строго спрашивает Дрезден, успокоившись.

– Сорок вторая! – отвечают ему.

– Уводите! – командует Дрезден Сипухе и переглядывается с ним.

Пленных нужно убрать в наш тыл немедленно, потому что скоро коптеры «немцев» преодолеют нашу РЭБ и в первую очередь начнут бить по своим, по сдавшимся «дедкам» из 42-й бригады.

– Потери? – повторяет вопрос Дрезден.

– Пятеро «трехсотых», – докладывает Сипуха.

– Тяжелые есть?

– Нет! Все средние и легкие.

– Где Зимородок?

– Взял двоих, ушел брать 123-й опорник.

– Втроем?

Дрезден оборачивается в поисках оператора «Мавика».

– А чё? Там нет никого, – говорит Сипуха, – отсюда никто не ушел.

– Сколько их тут было?

– Тридцать человек, двадцать один – «двухсотые», остальных ты видел.

Едва командир роты Дрезден поднимает «Мавик» осмотреться, куда ушел Зимородок, как слева начинается сильный бой. Это пятый батальон штурмует самый большой 120-й опорник.

Но атака неинтересна Дрездену. Коптер скользит над лесом. В 123-м опорнике никого нет. Нет, есть! Лицо бойца обращено на северо-восток, к 120-му опорнику. 122-й опорник, 121-й. В 121-м Зимородок поднимает голову кверху и всматривается в небо, вряд ли он из-за боя слышит коптер, пытается угадать. Через мгновение все три десантника, по одному в 121, 122, и 123-м опорнике, исчезают, прячутся.

Дрезден докладывает Сигме об успешном штурме.

– Подстрахуйте атаку пятого батальона, пока шестая рота займет ваши позиции, – командует Сигма.

От леса вокруг 120-го опорника остались пеньки. Пятый батальон, обе роты в полном составе, девяносто человек одним рывком поднимаются в атаку. Четыре штурмовые «тройки» уступами идут впереди: две на флангах и две по центру, врываются в траншеи 120-го. Остальные десантники останавливаются в двух метрах перед траншеями, огнем не позволяют «укропам» высунуться из блиндажей, уцелевших под артогнем.

Хохлы из 119-го опорника плотным огнем прижимают к земле левую штурмовую группу пятого батальона, но 120-й опорник взят. Три штурмовые группы достигли целей и зачищают траншеи и блиндажи, двигаясь навстречу друг другу. Кто-то из украинцев пытается убежать, но их встречают огнем десантники второго батальона из 121, 122 и 123-го опорника.

Не делая паузы, комбат—5 Камыш бросает 15-ю роту налево, на 119-й опорник, а 16-ю – вперед в лес.