За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Интерес, подлинный и спонтанный, помогает терапевту сохранять присутствие. Его польза для клиента, однако, будет зависеть от того, может ли клиент на самом деле ощутить и почувствовать его в реакциях терапевта. И для того чтобы это произошло, терапевт должен быть готов продемонстрировать свои внутренние реакции. Он должен быть открытым, выражать чувства и желания, удовлетворение и разочарование. Открытость предполагает спонтанность и искренность; это противоположность тому, чтобы скрываться за маской обособленности и «профессионализма».

Но подождите - мы говорили ранее, что профессионализм является важным фактором вовлеченности. Как мы можем сочетать оба этих направления?" Ответ заключается в приверженности терапевта и его интересе к благополучию клиента. Когда мы действительно сосредоточены на клиенте, наш профессионализм не является маской; это часть того, кем мы являемся на тот момент. Он обеспечивает необходимые рамки и границы, так чтобы наша открытость -как и все остальное, что мы вкладываем в терапевтические отношения - служила росту этого клиента. Мы можем быть открытыми и спонтанными именно потому, что мы профессиональны, потому что мы знаем, что наши внутренние переживания будут надлежащим образом сосредоточены на клиенте.

Помните Мелинду и маленькую куколку? Она была поражена и обижена, когда терапевт сказала, что думала набить ее ватой так, чтобы она была больше похожа на Мелинду. Этот комментарий был частью открытости терапевта и желания поделиться с Мелиндой своими мыслями и чувствами. Когда Мелинда выразила свою боль, терапевт не начала демонстративно извиняться или обороняться - вместо этого она открыла еще больше о себе и своих чувствах.

Терапевт: Когда я сказала это вам, я пыталась донести до вас неадекватность этой маленькой куклы - когда я убирала у себя в столе, я увидела ее там, смотрела на нее, и в моих воспоминаниях вы были гораздо полнее, нем эта маленькая кукла. И я подумала, ну, я должна сделать ее толще. Я чувствовала это, как связь между мной и вами.

Мелинда: Хм. Ну, может быть, это хорошо. Я имею в виду, я слышу, что вы говорите...

Терапевт: И если у меня будет то, что будет напоминать мне о вас, я хотела бы, чтобы это было более похожим на вас.

Открытость служит для растворения фантазии клиента о том, что его отвергнут, что он разочарует терапевта, заставит скучать или шокирует. Практически все клиенты имеют эти фантазии, рожденные из их воспоминаний или из их собственной внутренней самокритики. Они болезненно осознают то, что они не любят в себе, и им трудно себе представить, что кто-то может не относиться к этому отрицательно. Реакция, которую они в воображении приписывают терапевту, настолько сильна и кажется такой неизбежной, что она часто перевешивает то, что на самом деле говорит терапевт. Для Мелинды фантазии такого рода являются обычными. Мы видели ее столкновение с реакцией терапевта на ее маленькую куклу в начале работы с ней. Позже в этой работе она достигает точки, когда она готова описать опыт, который был для нее трудным и болезненным. Она спрашивает, очень нерешительно, будет ли терапевт держать ее за руку, когда она будет говорить об этом; она нуждается в поддержке с помощью физического контакта, но стесняется своей потребности в нем и боится отказа терапевта:

Мелинда: (смотрит в поп) Я думаю, что хотела бы, чтобы вы держали меня га руку...

Терапевт: Я была бы рада сделать это. Только подождите секундочку...

Мелинда: Что?

Терапевт: Я хочу предложить вам, чтобы вы сказали это еще раз, в этот раз глядя на меня.

Мелинда: Ох.

Терапевт: Вы не хотели, чтобы я это заметила?

Мелинда: Это просто так трудно сделать...

Терапевт: Гм-гм. Но это так важно сделать. Чтобы вы могли увидеть мою реакцию.