За твоё счастье и покой я заплачу любую цену (СИ)

— Зато подумала слишком громко. Давай, зайди с другой стороны и толкай его за плечи на меня.

— А если укусит?

— Ну, дашь ему кулаком в глаз, — «по-доброму» посоветовал Бен и усмехнулся: — Он сейчас в таком состоянии, что и не вспомнит, как домой добрался. Синяком больше, синяком меньше…

Флавия с сомнением на мордочке открыла вторую дверцу и принялась выталкивать Ника. Наконец, гепарды взвалили по-прежнему спящего лиса на спину Когтяузера и потащили к дому.

— А где ключи? — спросила Лонгтэйл.

Бен остановился в задумчивости и прокряхтел:

— Ну, я, например, держу запасной ключ в почтовом ящике. А тут, смотри, очень симпатичное деревце в кадке возле двери. Я бы спрятал там.

Действительно, в кадке нашёлся ключ. Ещё немного усилий — и хозяин распластался на собственной кровати. Словно почуяв, что уже дома, Ник счастливо улыбнулся и всхрапнул, укладываясь поудобнее. Гепарды смотрели на него, а потом переглянулись.

— И что теперь? — отвёл глаза Бен, переступив с лапы на лапу. Казалось, он почувствовал неловкость ситуации: он в тёмной спальне, наедине с самкой… Пусть и спальня не его, и хозяин тут же дрыхнет, мертвецки пьяный, но сам факт…

Флавия вздохнула:

— Спасибо… детектив Когтяузер. Поезжайте домой. Ваша мама, наверное, очень беспокоится.

— А… как же ты?

— Я тут останусь, присмотрю за ним.

Морда гепарда вытянулась:

— Зачем тебе оставаться? Самое плохое, что с ним может случиться — грохнется с кровати. Завтра утром, конечно, ему будет плоховато, но, думаю, это не впервой, справится и без няньки. Давай, я тебе такси вызову…

Флавия испытующе глянула на Бена, но в темноте не разглядела на его морде ничего особенного. Он быстро развернулся и пошёл к выходу. Она заботливо подоткнула валиком одеяло на кровати Ника и тоже вышла.

Когтяузер вовсе не был великим пророком, но Уайлду на следующий день действительно было «плоховато». Настолько, что он даже не с первого раза смог встать. Голова болела и кружилась, он, пока шёл до туалетной комнаты, «собрал» все углы, какие только можно было, тихо тявкая и неразборчиво ругаясь сквозь зубы. Единственное, что хоть как-то радовало, — выходной день. Лису едва хватило сил, чтобы кое-как умыться и ополоснуть пасть, затем он притащился назад в спальню. Падая снова на постель, он понял, что без дружеской лапы ему не обойтись. Ник нащупал под собой выпавший из кармана телефон и позвонил… Флавии.

Голос гепардихи в трубке был как всегда мелодичным, но слова и интонации — весьма недружелюбными:

— Какого праха, Ник Уайлд?!

— Привет, Хвостатая…

— Сам «привет». Проснулся, что ли?

— Угу. Кажется. А ты?

— Уже да!

— Извини. Слушай, ты не могла бы… приехать, а?

Трубка надолго замолчала.

— Ладно, — глубоко вздохнула гепардиха.

…Через какое-то время она приехала, и не с пустыми лапами. Ник жадно выпил большой стакан привезённой ею холодной минеральной воды и благодарно улыбнулся:

— Спасительница ты моя!

Пока он приводил себя в относительный порядок, Флавия варила кофе. Наконец, они уселись на свежем воздухе, на крыльце, с чашечками ароматного напитка.

— Спасибо, Флау, ты настоящий друг, ты просто вернула меня к жизни, — проговорил Ник в смущении, но тут же продолжил шуткой: — Из тебя получится идеальная жена.

Гепардиха усмехнулась:

— Вот, значит, каков предел твоих мечтаний?

— Не только моих, а всех самцов в мире.

— Ну, к сожалению, твоему и всех самцов в мире, таких жён не существует. Я — твой друг, и потому помогаю. А будь… А если представить, что это моего мужа домой принесли мертвецки пьяного — я бы его так располосовала… Все зебры обзавидовались бы! И дружкам бы тоже досталось!

Ник представил себе эту картину и расхохотался, но тут же снова скривился, схватившись за голову.

— Что, всё ещё плохо? — тут же сменила гнев на заботу гепардиха.

Лис кивнул. Они встали, Ник покачнулся и опёрся на её лапу, и они ушли обратно в дом. Некоторое время Флавия ещё «нянчилась» с Ником, затем, когда ему стало заметно лучше, она засобиралась домой. И всё-таки не удержалась и спросила о тех последних его словах на вечеринке.

— …Почему ты так сказал? Как ты вообще узнал?

Ник оставил свой беспечный тон:

— Знаешь, Хвостатая, когда охотишься за дичью, поневоле начинаешь узнавать тех, кто тоже на неё охотится.

— Чего-чего? — непонимающе воззрилась на лиса гепардиха.

— Да ничего, — вздохнул Уайлд.

— Ну, скажи, Ник, неужели по мне это так заметно?

— Да не то, чтобы заметно, Флау. Другие, может, и не видят. Но я-то вижу. Ты ведь любишь его, да?

Она опустила взгляд и кивнула. Она уже стояла на пороге, но вдруг села прямо на пол, словно у неё лапы подломились, и расплакалась.

— Я так не могу больше, Ник! Я спать не могу, всё думаю о нём!.. А он даже не смотрит на меня, у него все мысли только о ней!.. — горько всхлипывала она.

Лис в замешательстве почесал затылок: «Неужели у меня на лбу написано, что цель моей жизни — утешать плачущих девушек?!» Он подошёл, осторожно взял её под локти и поднял с пола. Флавия обняла его и плакала у него на груди, совсем как вчера это делала Джуди. А он, тоже точно так же, гладил девушку по голове, по плечам и неловко приговаривал: