За твоё счастье и покой я заплачу любую цену (СИ)

— Ну, не плачь, не плачь… Всё будет хорошо.

А потом, чувствуя, что это нисколько не помогает, сказал твёрже:

— Да наплюй ты на него, посмотри вокруг! Можно найти полным-полно парней твоего вида!..

— …Но он и есть моего вида, — всхлипнула она, а потом вскинула на него взгляд мокрых, круглых от удивления глаз.

Ник вытаращился в ответ:

— Кто?! Джейк?!

— Да при чём тут Джейк?! Бенджамин!

— О небо! Когтяузер?! Так ты его, что ли, любишь?

— Ага, — жалобно сморщила носик гепардиха.

========== О любви, в кавычках и без ==========

Николас Уайлд выпустил Флавию Лонгтэйл из объятий и удивлённо посмотрел на неё.

— Погоди. Но о ком тогда Бен всё время думает?

— Да уж не обо мне. О ком ещё… Об этой супер-пупер-мега-звезде! — промолвила Флавия, вытирая глаза.

— Да ладно? И что у него с ней?

— Понятия не имею! Но, знаешь, я ничему не удивлюсь. …А ты, значит, подумал, что я влюблена в Джейка Роджерсона?

Ник кивнул.

— Э-ээ… Можно спросить, почему ты так решил?

— Ну, вы же были неразлучными друзьями и напарниками, совсем как…

Тут он раскашлялся.

— …Совсем как вы с Джуди Хопс. Понимаю, — она вздохнула. — Знаешь, некоторое время, незадолго до выпуска из Академии, нам с Джейком действительно казалось, что… Что мы немножко больше, чем друзья.

— И что?

— Да ничего, — пожала она плечами. — Мы даже как-то попытались устроить романтический ужин. Сидели, как два болвана, смотрели на свечи и молчали. Вот странно, да? Только вчера, например, болтали, как заведённые, перебивая друг друга, смеялись, как детёныши… А сейчас сидим и ни слова не можем выдавить. Не знаю, о чём думал Джейк, а я думала, что это вот, то, что сейчас, неправильно. И мне так стыдно было. Перед ним стыдно. И перед собой.

— И что дальше?

— Я посмотрела на него, вижу: он красный весь, и красная кожа подсвечивает серую шерсть, так что он аж фиолетовый. Я и брякни: «А ты — баклажан». Он смотрит на меня как на идиотку, потом до него доходит, и он заявляет: «А ты — апельсин!» И давай мы хохотать, до слёз, до икоты смеялись. Потом погасили свечи да поели просто-напросто. Вот и вся наша «любовь». Закончилась, даже не начавшись. И знаешь, после этого дурацкого ужина нам так легко стало вместе… Даже лучше, чем было раньше.

Теперь вздохнул лис.

— Думаю, у нас с Джуди всё было бы не так. Я уверен, мы могли бы быть настоящей парой. Но… Не будем. Она теперь с Джейком.

— Он хороший.

— Я тоже так думаю. Я рад за них. Правда, рад. Только вот мне самому… нерадостно.

— У тебя тоже всё будет хорошо, — она похлопала его по плечу.

— Ага. Обязательно. …Ну, иди. Спасибо тебе ещё раз.

— Пока, Ник, до завтра.

***

Джейк Роджерсон вернулся из Больших Нор поздно вечером. Состроив извиняющуюся мордочку, он проскользнул мимо вахтёра и порадовался, что это была не смена мистера Мустелсона. Он взлетел на свой этаж, зашёл в комнату, уронил на пол сумку. А затем достал телефон и позвонил Джуди.

— Привет, дорогая. Я приехал. Только в дом зашёл. Как ты? Как соревнования? Жаль, что мне пришлось уехать.

— Всё в порядке, дорогой. У меня всё нормально. Соревнования были просто супер. Наши заняли второе место.

— А если бы я участвовал — было бы первое, — ухмыльнулся Джейк.

— Конечно. Буйволсон так и сказал. Представляешь, Ник Уайлд стал Лучшим полицейским всего Зверополиса!

— Хм, здорово. Рад за него. Что, потом праздновали аж до утра?

— Ну, да, — смутилась Джуди.

— Ага, слышу по голосу, моя крошка что-то натворила.

— Да нет, просто выпила лишнего…

— Да?

— Да.

— И ты себя хорошо вела?

— Конечно… Ну, ладно, не буду тебя утомлять, ты устал с дороги, отдыхай. Пока, до завтра.

— Ага. Я позвоню тебе утром, пойдём вместе.

— Хорошо, буду ждать. …Забыла спросить, как съездил, как у тебя дома дела? Надеюсь, всё хорошо?

— Лучше бы ты не спрашивала, — выдохнул Джейк, падая на диван. — Ладно, завтра расскажу.

— Э, нет, — забеспокоилась крольчиха, — давай сейчас рассказывай, а то ведь я не засну!

— Ладно, — кролик улыбнулся: «Какая она чуткая!» — Короче говоря, эти два балбеса…

— Какие два балбеса?

— Ну, Гарри и Рон, мои младшие братишки, они попали в полицейский участок, представляешь! Вечно они влипают в какие-нибудь истории! Обычно Мине удаётся их сдерживать, но её увезли в больницу…

— Да что ты?! И что с ней?

— Да пустяки в общем-то. Шла-шла, засмотрелась в зеркальце на свою красоту небесную. Споткнулась о корень, упала и распорола лапу осколком этого, будь оно неладно, зеркала. Пришлось в больнице зашивать. И, представляешь, эта паршивка была рада несказанно!

— Чему рада? Что ей лапу зашивали?

— Вот именно: лапу, а не её распрекрасную мордочку! Мол, шрам на лапе под шерсткой не будет заметно… Как будто без этого проблем мало!

— А какие ещё проблемы?

— Джинни в очередной раз учудила…

— Ой, а с ней-то что?

— Она ж у нас вообще «с приветом». А теперь — начиталась каких-то книжек идиотских и вообразила себя волшебницей! Пошила себе балахон из простыни, подобрала какую-то палку и ходит, машет ей во все стороны, типа, колдует!

— Да уж, всё зло от книг, — сквозь смех сказала Джуди.