За волной океана

— Не надо, — оборвал его Гаврилов. — Я не люблю эти самые оглядки... Присутствие на корабле комбрига меня ничуть не стесняет, ибо я отвечаю за корабль. — Капитан 2-го ранга повел плечами, словно сбрасывал с них немалый груз. — Я ведь вам уже говорил, что командир начинается там, где есть расчет, трезвость ума, интуиция, наконец, — риск, и кончается там, если он действует с оглядкой по принципу — как бы чего не вышло.

Гаврилов не бравировал. Он говорил правду, и не ради того, чтобы блеснуть своими знаниями, а из желания обосновать свои действия в дозоре, показать старпому, что в море надо рассчитывать только на себя, нести ответственность самому, а не перекладывать на плечи других. Иной командир чувствует себя скованным на мостике и в сложной ситуации действует осторожно. Какой угодно командир, но только не Гаврилов. В любой обстановке он не терял присутствия духа, хотя порой действовал рискованно, особенно когда вели поиск нарушителя границы. Он не ограничивался раз и навсегда утвержденными положениями инструкции, предписывающей нормы поведения командира на ходовом мостике, а шел дальше — находил свои собственные решения, и если иногда не получалось так, как ему хотелось, он не сожалел, считая, что каждый выход в море — это сложный поиск правильного пути к решению стоящих перед кораблем задач. И дело, в общем-то, сводилось не только к тому, чтобы перехитрить нарушителя, главное — задержать и обезвредить его, чего бы это ни стоило. «Что такое поиск? — как-то спросил он штурмана Озерова, к которому испытывал едва ли не отцовское чувство: Гаврилов был вдвое старше лейтенанта. — Это напряжение физических и духовных сил всего экипажа, это проверка высокой готовности корабля и его технических средств, это, наконец, проверка того, на что ты способен как командир, достаточно ли у тебя сил и энергии выстоять в поединке. Признаюсь, для меня поиск нарушителя границы — это еще и атака, где или ты врага, или он тебя. Выбора тут нет: если ты дал промах, значит, противник непременно выиграет. Тут есть о чем подумать, штурман. Поиск — это допуск на мужество, да, да, — на мужество! Пусть не режет вам слух это слово, ибо без него нет командира.

...Судно-нарушитель выскочило из-за мыса, видимо намереваясь уйти за пределы территориальных вод. «Ястреб» устремился за ним. На предупредительные сигналы об остановке капитан судна резко увеличил ход, изменил курс и, пользуясь густым туманом, решил укрыться за Каменными братьями. Эту хитрость разгадал Гаврилов, он повел корабль по узкому, опасному для плавания проходу. Но странное дело — судно почему-то повернуло к берегу. Неужели капитан решил кого-то высадить? «Я не дам ему это сделать», — решил Гаврилов. И вдруг мысли его переключились на комбрига. Он ведь, безусловно, слышал вой сирены, стрельбу ракетами и почему-то не выходит на палубу. Послать в каюту старпома? Нет, не надо, сам же сказал: «Меня на корабле нет!»

Чужое судно не меняло курса. Однако в тот момент, когда оно достигло первого островка группы Каменных братьев, густая пелена тумана черно-серым покрывалом накрыла судно. Видимость резко ухудшилась, и Гаврилов вынужден был уменьшить ход.

— Штурман, проверьте наш курс, — запросил он Озерова.

Лейтенант, довольный тем, что командир не отважился идти к острову полным ходом, доложил: по курсу корабля — камни, надо взять вправо 20 градусов, а когда отвернули в сторону, подальше от опасного места, он вышел из штурманской рубки на мостик и, не видя командира, тихо, довольный собой, пропел: «Море шумит вдали за кормой, в кубрике спит матрос молодой, матросу снятся девичьи косы...» Гаврилов, услышав его довольно тонкий, некрепкий голосок, резко спросил:

— Вы что, на сцене?

Озеров прикусил губу. Он был солистом корабельной художественной самодеятельности, слушали его всегда с вниманием, и так уж случалось, что лейтенант нередко пел там, где, казалось, надо сосредоточиться, быть предельно внимательным, вот как в этой обстановке. Корабль проходит мимо скал, а он тянет песню.

— Я люблю песню, они зажигают, но, смею заметить, всему свое время... — сухо отрубил Гаврилов. — Ну, что вы там копошитесь? — окликнул он штурмана, склонившегося над картой. — Где судно? Отметка от цели на индикаторе РЛС начинает пропадать на фоне береговых зарисовок, видимо, судно прячется где-то у камней...

— Что, решили обогнуть остров с норда? — неожиданно раздался за спиной громкий бас.

Гаврилов так и застыл на месте; он узнал голос комбрига и, мгновенно сориентировавшись, не показывая своей растерянности, обернулся. Капитан 1-го ранга стоял у прожектора, на нем был кожаный реглан, лицо казалось вытесанным из мрамора.