Забвение истории – одержимость историей

Есть и другие различия, не позволяющие отождествлять память человека и память машины. Технические накопители информации принципиально ненасытны, их мощность постоянно растет. Их задача – упаковывать информацию, тиражировать ее и распространять как можно шире. Технические средства коммуникации нацелены на то, чтобы связывать друг с другом все большее количество людей. Медиа, особенно электронные, обладают встроенной тягой к преодолению барьеров и границ.

Для памяти человека справедливо обратное. Память определяется тем, что ею исключается; она лимитирована всюду, где проводятся границы, где о них договариваются или где их переделывают. До сих пор ни одна содержательная дефиниция памяти не обходится без указания на ее дефицитарность. Под дефицитом здесь понимается не только недостаточность ее объема; гораздо существеннее необходимость отбора, что опять-таки связывает память с идентичностью, определенным кругозором, индивидуальной точкой зрения. Если полностью отказаться от представления о том, что забвение является организующим принципом памяти и присущей ему особой энергии, то утратятся контуры самого определения понятия «память». В постдефицитарной культуре может произойти драматическое увеличение количества информации, даже информационный взрыв, но произвольное расширение памяти невозможно.

Если задача электронных медиа состоит в том, чтобы тиражировать информацию и создавать все новые гиперссылки в глобальной сети, то функция памяти почти противоположна – речь о проведении различий и открытии новых горизонтов для поддержки индивидуальных и коллективных позиций. Медийная гиперструктура преодолевает эти ограничения памяти, устанавливая связи между социальными группами, нациями и культурами и создавая возможности для их реконфигураций. Глобальная память, если таковая вообще возможна, существует разве что в виде деятельности ЮНЕСКО, которая основывается на взаимных договоренностях и обязательствах. Отождествляя медиа и память, мы упускаем из виду, что память базируется на забвении, характеризуется дефицитарностью и тесно связана с идентичностью. Если же заменить понятие «память» такими понятиями, как «знание», «информация», «данные» и «архив», то картина коренным образом изменится, ибо эти понятия лишены соотнесенности с первичной энергией забвения.

Наибольшая часть утрачивается. Это древнее самоописание человеческой памяти оставалось до сих пор верным как для отдельных индивидов, так и для целых обществ или культур. Забвение действовало автоматически и незаметно, а памятование требовало значительных усилий. Для интернета также приходится изобретать все более новые и надежные технологии хранения информации. Иллюстрация датированной 1610 годом книги, где изображено облако, провидчески предсказывает появление нового способа хранения информации в виде так называемых облачных ресурсов (Cloud Computing). Мы уже не зависим от отказа жесткого диска собственного компьютера, поскольку можем воспользоваться внешними ресурсами «облака».

Если раньше основной проблемой было что и как сохранять, то с развитием интернета все более насущным становится вопрос что и как стирать. По мере увеличения доступности, поисковой обозримости, сортируемости и транспарентности информации принципиально расширились возможности работы с ней, что требует все более новых средств обеспечения надежности и защиты. Интернет не только организует наше внимание и выстраивает иерархию его приоритетов, но и сам нуждается в усиленном внимании к себе с нашей стороны. В настоящее время, целенаправленно стирая определенные данные, приходится осуществлять расчистку буйно разрастающихся информационных джунглей. Так реализуются индивидуальная воля личности и ее право, которые препятствуют тому, чтобы древняя мечта человека не кануть в безвестность не превратилась в кошмарную невозможность забвения.