Забытый день рождения. Сказки английских писателей

— А почему у тебя все сказки такие короткие? — спросил Рррр, когда Дональд кончил рассказывать.

— Потому что я должен успеть рассказать сказку за десять минут.

— А почему нельзя за пятнадцать?

— Ты разве забыл, ведь я сочиняю свои сказки для телевидения. Я должен и сказку рассказать, и нарисовать к этой сказке картинки — и все за десять минут. Это называется десятиминутная передача. Я уже привык писать так, чтобы в короткой истории сказать самое главное.

— А зачем?

— Что зачем? — не понял Биссет.

— Вот если бы тебя спросили: зачем ты пишешь свои сказки?

— Зачем?.. — задумался Дональд Биссет. — Лучше я тебе скажу, почему я пишу сказки. Потому что зеленеет трава и растут деревья. Потому что я слышу, как гремит гром и стучит дождь. Потому что я люблю детей и зверей. Я снимаю шляпу перед божьей коровкой. Я глажу кошек и люблю ездить верхом.

— И сказки любишь писать?

— Очень люблю. Но если бы меня заставили писать о том, что меня не радует и не волнует, я бы ничего не сумел написать.

— Хм, — сказал тигр, — значит, ты и сказки любишь писать. И ездить верхом. А вчера еще говорил, что любишь играть на сцене в театре. А разве можно любить сразу и то, и другое, и третье?

— Конечно! Тогда ты богатый.

— А ничего не любить?

— Ничего не любить, по-моему, самое страшное. Кто ничего не любит, никогда не может быть счастливым. Вот я расскажу тебе сказку про счастливого Реджинальда, послушай.

Счастливый Реджинальд

Коня звали Реджинальд. Он часто грустил.

Вообще-то ему нравилось бегать рысцой по парку. Скакать через изгородь и получать в награду кусочек сахара.

И все-таки иногда он грустил, потому что ему хотелось научиться делать еще кое-что.

Ну, например, рисовать картинки или петь. Играть в симфоническом оркестре. Или быть доктором.

Его хозяин, синьор Анто́нио, был дирижером. Он дирижировал симфоническим оркестром.

Однажды, когда синьор Антонио репетировал в зале, Реджинальд зашел к нему в гости.

— Рад тебя видеть, Реджинальд! — приветствовал его синьор Антонио. — Хочешь кусочек сахара?

Но Реджинальд покачал головой.

— А морковку?

Реджинальд опять покачал головой.

— Отчего ты такой грустный? Что случилось, дружок? — спросил синьор Антонио.

Реджинальд поднялся на сцену и подошел к дирижерскому пульту, за которым стоял синьор Антонио.

— Может быть, тебе хочется дирижировать оркестром? — Реджинальд кивнул.

Синьор Антонио вручил ему дирижерскую палочку. Реджинальд зажал ее передними копытами и попробовал дирижировать. Но шлепнулся носом. Это ему не понравилось. Он не любил шлепаться носом.

— Попробуй держать ее в зубах, — посоветовал синьор Антонио.

Так Реджинальд и сделал. Он очень хорошо дирижировал оркестром, пока исполнялась медленная ЧАСТЬ. А вот когда началась быстрая, у него закружилась голова.

— Ай-ай, — сказал синьор Антонио, — из тебя мог бы выйти очень хороший дирижер, но только отЧАСТИ. Может, тебе лучше попробовать играть на скрипке? Или нет, скрипка слишком мала для тебя. Лучше на виолончели. А еще лучше — на контрабасе!

Реджинальд согласился. Но это оказалось не так-то просто. У него ничего не получалось, смычок не слушался.

— Пожалуй, контрабасист из тебя тоже не выйдет, — сказал синьор Антонио.

Тогда трубач Арнольд протянул Реджинальду свою трубу.

— Попробуй играть на трубе! — сказал он.

Трум-ту-ру! Трум-ту-ру-ру!! Ру-ру!

Из Реджинальда получился прекрасный трубач. Только весь оркестр разбежался! Реджинальд играл слишком громко. У всех так гудело в ушах, что никто не слышал ни себя, ни других.

— Не можешь ты быть трубачом! — сказал синьор Антонио. — Оркестр от тебя разбегается.

Реджинальд от обиды заплакал.

— Не плачь! — сказал синьор Антонио. — Вот тебе яблоко! Ты хорошая лошадь. Только в оркестре не можешь играть. Ступай домой. Я скоро вернусь, и мы с тобой отправимся в парк. Ты будешь трусить рысцой и скакать через изгороди.

Синьор Антонио похлопал Реджинальда по спине.

— Я должен кончить репетицию. Сегодня вечером у нас концерт.

Реджинальд отправился домой, а синьор Антонио продолжал репетицию с оркестром.

Музыканты играли очень хорошо, и синьор Антонио был ими доволен.

Но вдруг барабанщик Га́рри расчихался:

— Апчхи, апчхи, апчхи...

— Будь здоров!

— Апчхи... — не мог остановиться Гарри. — Кажется, я заболел. Наверное, простудился.

— Тогда иди скорее домой и ложись в постель, — сказал синьор Антонио. — Не забудь выпить горячего молока и поставить градусник!

Когда Гарри ушел, синьор Антонио призадумался:

— Какой же оркестр без барабана? А вечером уже концерт, разве мы успеем найти нового ударника? Ай-ай-ай!

— Так пригласите Реджинальда! — посоветовал трубач Арнольд. — У него наверняка прекрасный удар.

— Конечно, громко он играть сумеет, а вот будет ли он знать, когда ему вступать? — смутился синьор Антонио. — Впрочем, я ведь буду дирижировать и дам знак, когда ему играть. Решено! Синьор Арнольд, бегите за Реджинальдом.

Трубач Арнольд побежал в конюшню. Реджинальд стоял грустный и не спеша жевал овес.

— Бросай есть овес! — закричал ему Арнольд. — Поскачем в концертный зал! Синьор Антонио просит тебя играть на барабане.