Закулисные тайны и другие истории…

«Дибук» – это древняя хасидская легенда о любви и об изгнании дьявола. У этой пьесы большая история, написана она была по-русски, но потом переведена на иврит, и именно на этом языке ее ставил Евгений Вахтангов в начале 20-х годов. Сейчас эта опера в планах театра «Геликон». Она там находится уже 7 (!) лет. Но я не теряю надежды её увидеть.

«Три новеллы о любви» – это три одноактные оперы. Героиней каждой являются три реально существовавшие женщины: Ульрика фон Леветцов, Альма Шиндлер и Лу Андреас-Саломе, каждая по-своему замечательная. Не буду давать никаких объяснений, пусть каждый, кто захочет, погуглит. Сейчас она в ближайших планах музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Ставить будет молодой режиссер Татьяна Миткалева.

Кстати, о режиссерах. В отличие от многих коллег-композиторов, да и многих дирижеров, вы не принадлежите к числу хулителей современной режиссуры и вполне лояльно относитесь даже к весьма радикальным её проявлениям на поле оперной классики. А до какой степени радикальный подход к своим собственным сочинениям вы готовы принять?

Вы правы, я действительно вполне лояльно отношусь к режиссерским экспериментам, и многое из того, что видел в этом жанре, мне нравится. Главное, чтобы это было талантливо и не разрушало музыкальную структуру. У меня есть свой взгляд на эти вещи. Всё-таки композитор – главное действующее лицо в опере, и именно он диктует все остальное.

Поэтому некоторые постановки Чернякова мне нравятся, а некоторые – нет. Скажем, «Князь Игорь» в МЕТ мне понравился, прежде всего, наверное, потому, что первоисточника как бы нет, из кусочков Бородина можно составить самую разную мозаику. А вот «Руслан и Людмила» в Большом не понравился совсем, слишком далеко от Глинки. От «Воццека» я был просто в восторге, а «Трубадур» – нет! Вообще, это слишком большая тема, чтобы её так быстренько раскрыть, но общий подход такой: если это ярко и талантливо, и новая концепция не противоречит музыке – вперед!

Когда и как вы обнаружили в себе также и литературные дарования? И почему, будучи автором многих книг и статей, вы не пишете сами для себя либретто?

Слова я начал писать давно. Может, даже раньше, чем ноты. На сегодняшний день у меня 7 книг, а обещал я читателям 10. Так что надо еще поднапрячься…

Но либретто не пишу. Либретто – это совсем другое. Когда пишу слова (а я делаю это достаточно часто), это почти всегда – нон-фикшн, публицистика, критика, мемуары. Никаких «художественных текстов» не пишу, ни в прозе, ни в стихах, а если что-то такое вдруг получается, я это не публикую и никому не показываю. «Это – на потом», как говорится в известном анекдоте.

Но в либретто своих произведений последнего времени я принимаю активнейшее участие. И всегда ставлю свое имя вместе с либреттистом… То есть «Либретто такого-то при участии Александра Журбина». Ни один либреттист не обиделся. Они все понимают, что мой вклад в литературную часть действительно велик.

А ваша жена – профессионал в литературной сфере – либретто никогда не писала? Или вы с ней сотрудничали только в песенном жанре?

В песенном жанре – да, много раз. А в театре – нет, пока нет. Но, возможно, это еще впереди.

Насколько вы удовлетворены своим нынешним фестивалем, всё ли задуманное удалось реализовать?

Я доволен тем, что всё состоялось. Не был отменён или перенесён ни один концерт, ни один спектакль. Я выполнил всё, что обещал. Конечно, какой-то вечер был лучше, какой-то хуже. Не могут быть все 35 вечеров на пять с плюсом. Какими-то вечерами я горжусь, какие-то надо было подтянуть. Но не хватило времени, не хватило денег, не хватило сил. Было мало рекламы, мало реакции в СМИ. Хотя грех жаловаться – народу в залах было много, писали и говорили о Фестивале тоже много. Главное – я выполнил свою задачу. Моя музыка звучала и публике это нравилось. Начальство и критики блистательно отсутствовали, да и бог с ними! А те, кто приходили, – аплодировали, и подходили ко мне, и писали мне благодарственные письма. Естественно, электронные. Всё как в старые добрые времена!