Закулисные тайны и другие истории…

Ушел из жизни Анатолий Приставкин. Високосный год продолжает показывать свои страшные зубы. Кажется, еще никогда я не терял за короткий период так много друзей и близких.

Но смерть Приставкина – это особая потеря. Потеря не только для нас, тех, кто его хорошо знал, кто с ним дружил. Это потеря для всей страны, России, всего бывшего советского пространства, да просто для всех, кто говорит по-русски или читает русскую литературу в переводе.

Мы познакомились в начале 80-х в Коктебеле, а Анатолий Игнатьевич был настоящим, закоренелым коктебельцем, знавшим все традиции и обычаи этого волшебного края. Мы с женой Ирой Гинзбург приобщались тогда к Волошинскому братству и Толя, вместе с Эдвардом Радзинским, был нашим проводником. Мы играли в теннис, ходили в Тихую бухту, на могилу Волошина, по Царской Тропе, в Бухту-Барахту, кто был в Коктебеле – меня поймет. Он был всегда загорел, жилист, полон энергии и излучал какую-то необыкновенную доброту и спокойствие. С ним было хорошо всё – разговаривать, выпивать, гулять.

Через несколько лет нашей дружбы он позвонил и сказал: ребята, хочу дать вам почитать что-то. Всего есть три экземпляра, вы будете одними из трех первых читателей.

И принес там некую папку машинописных страниц. Мы с Ирой прочли эти страницы за одну ночь. Это была повесть «Ночевала тучка золотая». На следующий день мы позвонили Толе и высказали свои высочайшие восторги. Он сказал: вы правда так думаете? Не шутите? Вам действительно понравилось?

В этом весь Приставкин: он был очень скромным и всегда предпочитал не говорить о своем творчестве, не любил, когда его хвалили в его присутствии.

Хотя – я уверен – он прекрасно знал себе цену и осознавал свою силу.

Судьба «Тучки» всем известна и поистине уникальна. В течение года она была увенчана всеми мыслимыми премиями, её прочитало на тридцати языках все цивилизованное человечество.

А автор абсолютно не изменился. И когда пришла настоящая слава, всемирный успех, и когда он стал руководителем Комиссии по помилованию при президенте РФ, и когда был советником президента. Да, у него была машина с личным водителем, кабинет на Ильинке и целый штат помощников. Но в жизни он был по-прежнему прост, легок и отзывчив, хотя мы все понимали, какая дикая ноша на его плечах…

Мы с Ирой очень любили его и его жену, встречались на семейных праздниках, дружили домами. Они были очень сплоченной семьей, чем-то похожей на нашу.

Толя до последнего времени давал нам читать свои новые книги – и мы получали от этого большое удовольствие…

* * *

С уходом Приставкина Россия лишилась не только великолепного писателя, литератора, создателя произведений литературы в разных жанрах. Он воплощал в себе совесть России, некий идеал нравственности, о приближении к которому можно было только мечтать. Он был маяком в бурном море нашей жизни, он показывал куда идти и как жить.

Однако он полностью не ушел. У меня осталось много книг с его автографами, фотографии, видео, душераздирающий месседж на автоответчике, который он оставил за несколько дней до смерти уже из больницы, и который я постараюсь сохранить навсегда.

Главное – остались его слова, его дела. Его душа, которая никуда не денется и будет вечно с нами.

Прощай, дорогой Анатолий Игнатьевич, пусть земля будет тебе пухом!

Памяти Риммы Казаковой

Жизнь подкидывает грустные сюрпризы, и этот високосный год, который ужасно начался, продолжается всё хуже и хуже…

Я знал Римму всю жизнь, написал несколько песен на её стихи. И у нас были большие планы

Она – личность, удивительный человек. Она поэт милостью божьей, могла сочинять всё что угодно – и всегда оставалась сама собой. Она не была поэтом-песенником, но принадлежала к той небольшой гордой плеяде больших поэтов, которые писали стихи, которые позже становились песнями. В этой плеяде немного имен – Светлов, Самойлов, Твардовский, Симонов, Рождественский, Вознесенский, Евтушенко.

Когда-то она сказала, я видела как Симонов звонил и говорил просто: «Это Симонов говорит». И все его внимательно слушали…

В этом было восхищение масштабом личности. Могу смело сказать, что она была такой же. Когда она звонила начальникам и говорила: «Это Римма Казакова» – её слушали. И принимали, и открывали ей двери. Собственно, Союз писателей Москвы во многом существовал на её хрупких женских плечах.

Я очень любил с ней общаться, по телефону и лично. Она всё понимала с полуслова, была очень мудра и достойна, снисходительна к человеческим недостаткам.

Не представляю, что будет с Союзом, кто подхватит неожиданно упавшее знамя. Мы все осиротели.

Пока будем живы мы, наши дети и внуки – будут живы её стихи и песни.

Прощай, Римма.

Тексты на разные темы

Имя собственное или Один из способов самореализации

«Каждый великий человек носит имя какой-то улицы» – гласит известная шутка.