Замок княгини

Она кивнула. Он улыбнулся, развернул её к себе и поцеловал в губы, сдержанно поцеловал и просто. Это было приятно, но, как поняла даже неискушенная в таких делах Кантана, не подразумевало продолжения.

— Твой Шайтакан интересное место, — сказал Дьян, — и оно связано с тобой через кровь. Там ты, наверное, почувствуешь себя иначе, станешь такой, какой и должна. Тебе там понравится. А здесь мы не дома. Джелвер поставил завесы на эту комнату, и на ту, где кровать, так что ты можешь раздеваться, не беспокоясь, что бывшие друзья твоего отца подсматривают и подслушивают. Но за остальное он не ручается. А мои парни так и живут тут, зная, что расслабляться нельзя.

— А какой я должна быть?..

— Не знаю. Посмотрим. А пока собирайся, попрощайся с родными.

— Нет, так нельзя, — быстро сказала она, отведя взгляд. — Я не могу так…

— Не можешь — как? — не понял он.

— Ты ведешь себя так, словно я не нужна тебе. Ты пренебрегаешь мной на виду у всех, хотя мог бы… Ты выставил меня на посмешище.

— Что?.. — его глаза сузились, — ты серьезно?

— Над моей матерью будет смеяться. И над сестрой. А когда ей придет время выходить замуж, об этом тоже будут болтать за свадебным столом…

Кантана бессовестно сгущала краски. Конечно, всё не так страшно, ну, поболтают об этом какое-то время, но вряд ли долго и настойчиво. И то потому, что он — соддийский князь, почесать о нём языки всегда найдутся желающие. А матери и сестре с братом, которые и так оказались под гнетом всеобщей неприязни из-за отца, вот эти сплетни про неё — мелочь. И, конечно, она не должна была этого говорить, следовало говорить и делать что-то совсем другое, но она не умела, не могла, не знала…

Улыбнуться, пококетничать, может быть… она могла когда-то раньше, и с другими людьми.

Не с князем Дьяном. И не теперь.

И как же ей добиться?..

Что ему стоит понять её и сделать все самому, без её просьб, вот так же гладить её, как только что, а потом и…

— Чего ты хочешь? — спросил её Дьян, и теперь его голос стал прохладным.

— Я не могу покинуть Изумрудный замок девственницей. Я… и не покину… Я спрыгну из окна высокой башни. Или потом… со скалы, когда никто не увидит, если ты не… Я клянусь, что это сделаю. Раз ты женился на мне, и здесь, в императорском замке, ты должен уважать наши обычаи, и выставлять на посмешище! — в глазах защипало, и слез вдруг стало так много, что они полились по щекам.

— Я думал, что знаю более или менее итсванские обычаи, — медленно, негромко сказал Дьян, — и считал, что не всё так страшно. Может, просто вы, Каюбы — семейство сумасшедших?

— Может быть, — не стала она спорить, глядя на него с мольбой, отчаянно, — но… я сказала тебе…

— Да. Ты сказала. Я услышал.

Он махнул расставленными пальцами правой руки, не прикасаясь к Кантане, и её бирюзовый жилет, плотно стягивающий фигуру, стек вниз яркими шелковыми лоскутами, словно располосованный пятью невидимыми ножами. Дробно стукнули по полу пуговки.

Она даже не отшатнулась, лишь удивленно глянула на лоскуты под ногами. Кажется, это было движение в верном направлении, даже если вся её одежда сейчас превратится в такие вот лоскутки.

Она не боялась. Чего уже бояться?..

Он не стал больше кромсать её одежду, лишь глянул вскользь, сердито, и куда-то сквозь неё. И больше ничего не говорил, просто подхватил на руки и отнес в спальню, положил на кровать. Навис над ней, опираясь на руки, отчего-то медлил…

Кантана боялась, что он передумает.

Нет. Пряжка на пояске послушалась одного движения его пальца, расстегнулась сразу, у самой Кантаны не получалось так быстро. Вообще, отчего-то её одежда, все её завязки, застежки, пояс — не служили ему преградой совсем, как не было их. Когда её ноги раздвинулись под напором его сильных и жестких колен, она закрыла глаза…

И когда это случилось, и она ощутила чужую жесткую плоть внутри себя, её ритмичные движения, медленные, а потом быстрые…

И вовсе не было больно. Последнее, её девственная преграда, сдалась на милость соддийского князя так же легко, как поясок и всё прочее, даже не отдалась в теле положенной болью.

Вот он остановился, замер глубоко в ней, потом выскользнул, и не шевелился, нависая — она не открывала глаз, ждала, что будет теперь.

Он поцеловал её в щёку, легонько, и отстранился теперь уже совсем, быстро встал с кровати. Она ощутила, как её от пояса и ниже накрыла простыня. И его слова она услышала, сказанные с легкой усмешкой:

— Ну вот, жена. Можешь быть довольна. Сейчас пошлю Джелвера попаяснчать и помахать простынёй перед здешний высоким обществом — как там по обычаю положено.

И тогда она открыла глаза. Сказала, отчего-то получилось хрипло:

— Пусть маги засвидетельствуют.

— Это конечно.

Он уже был одет — странно, кто бы успел так быстро…

— Пусть Джелвер не отдает им. Не позволит даже прикоснуться. Прошу тебя. Пусть сразу сожгет. Они могут использовать…

— Хорошо, — кивнул он, и только теперь кривая улыбка исчезла с его губ.