Замок Лорда Валентина

Поначалу Валентин слушал все это, не отдыхая. На третий день его поразило, что аколют говорил о Леди, как о политической силе. Как понял Валентин, она была смягчающей силой, смесью любви и веры, соединяющей вместе центры власти этого мира. Она рассылала свои магические сны-послания - при этом было трудно поверить, что каждую ночь она касается разумов миллионов людей - и было ясно, что ее спокойный дух утешает и успокаивает планету. Валентин знал, что аппарат Короля Снов посылает специфические сны, которые хлещут виновных и предостерегают колеблющихся, и послания эти могут быть свирепыми. Но как теплота океана смягчает климат суши, так Леди смягчала резкость сил, контролирующих Маджипур, и теология, которая возникла вокруг личности Леди, как Воплощения Божественной Матери, была только отражением разделения власти, которое придумали первые правители Маджипура.

Поэтому он слушал с большим интересом. Он отбросил на время свое стремление двигаться к верхним террасам, чтобы большему научиться здесь.

Валентин был совершенно одинок на этой террасе, и это было ново для него. Шанамира с Виноркисом нигде не было видно - может, они уже попали на Террасу Зеркал? - а остальные, как он знал, остались позади. Больше всего он скучал по сверкающей энергии Карабеллы и сардонической мудрости Делиамбра. Его дни как жонглера, казалось, ушли далеко, и никогда не вернутся. Время от времени в часы досуга он срывал плоды с деревьев и кидал их по старым знакомым образцам к удивлению проходящих мимо новичков и аколютов. Один из них, широкоплечий, чернобородый мужчина по имени Фарсал, оказывался рядом каждый раз, как Валентин начинал жонглировать.

- Где вы научились этому искусству? - спросил он однажды.

- В Пидруиде,- ответил Валентин.- Я был в труппе жонглеров.

- Наверное, это была прекрасная жизнь.

- Верно,- сказал Валентин, вспоминая волнение перед выходом на арену в Пидруиде, перед выходом на сцену Дулорнского Бесконечного Цирка и все остальные незабываемые картины прошлого.

- Можно ли научиться этому искусству,- спросил Фарсал,- или оно бывает врожденным?

- Научиться может любой, у кого точный глаз и готовность к собранности. Сам я научился в прошлом году в Пидруиде за неделю или две.

- Я был уверен, что вы жонглировали всю жизнь!

- Нет, я начал только в прошлом году.

- Но что заставило вас заняться этим?

Валентин улыбнулся.

- Мне нужны были средства к существованию, а на фестиваль Коронала в Пидруид пришли бродячие жонглеры, которым срочно требовалась пара рук. Они-то и научили меня так быстро, как я только смог.

- Может, вы покажете это мне?

- Пожалуйста,- сказал Валентин и бросил чернобородому один из плодов, которыми жонглировал,- твердый зеленый бишавар.- Бросайте его из одной руки в другую, пока не разомнете пальцы. Вам нужно научиться нескольким основным приемам и некоторым особенностям восприятия, которое дает практика, а потом...

- А что вы делали до того, как стали жонглером? - спросил Фарсал, бросая плод.

- Бродяжничал,- ответил Валентин.- Теперь держите руки вот так...

Он тренировал Фарсала полчаса, стараясь учить его, как это делали Карабелла и Слит в Пидруиде. Это было желанное разнообразие в здешней монотонной жизни. У Фарсала были умелые руки и точный глаз, он учился быстро, хотя и не так быстро, как когда-то Валентин. В течение нескольких дней он усвоил большинство элементарных приемов и мог уже жонглировать, хотя и не очень изящно. Он оказался болтлив и, перебрасывая бишвары из одной руки в другую, непрерывно говорил. По его словам, родился он в Ни-мойе, много лет был купцом в Пилиплоке, недавно пережил душевный кризис, который поверг его в смятение и отправился в паломничество на Остров. Он рассказал о своем брате, о ненадежных сыновьях, своих удачах и потерях огромных состояний у игорных столов и хотел знать все о Валентине: его семье, стремлениях, мотивах, приведших его к Леди. Валентин отвечал на эти вопросы как можно более правдоподобно, пропуская мимо ушей самые неудобные для него, и продолжал заниматься жонглированием.

В конце второй недели - работа, учеба, размышления, свободное время, проведенное в жонглировании с Фарса- лом - Валентин почувствовал, что нетерпение вновь овладевает им и ему снова хочется двигаться вперед.

Он понятия не имел, сколько здесь всего террас - девять? девяносто? - но если проводить на каждой по столько времени, потребуются годы, чтобы достичь Леди. Нужно было как-то сократить процесс подъема.

Мнимый вызывающий сон, похоже, не сработал. Валентин явился с рассказом о нем к Силимейн, своему толкователю снов здесь, но на нее это произвело впечатление не большее, чем на Стауминапа. Во время периодов размышлений и ложась ночью спать, он пытался достичь разума Леди и умолить ее вызвать его, однако это ни к чему не привело.

Тогда он стал спрашивать сидевших рядом с ним в столовой, сколько времени они провели на Террасе Начала.

- Два года,- сказал один.

- Восемь месяцев,- сказал другой, и оба казались вполне довольными.

- А вы? - спросил Валентин Фарсала.