Замок Лорда Валентина

Он коснулся рукой Делиамбра, и вроон передал ему трепетный заряд энергии, чтобы поддержать его слабеющие силы. Он взглянул на Карабеллу, и та улыбнулась и послала ему поцелуй; посмотрел на Слита, который кивнул и мрачно усмехнулся; перевел взгляд на Залзана Кавола, который, чтобы поддержать его, сделал быстрое движение, будто жонглировал всеми четырьмя руками. Его спутники, его друзья, его оплот в этом долгом и удивительном путешествии.

Потом Валентин посмотрел на министров.

Без масок, они сидели бок о бок на стульях настолько величественных, что могли бы быть тронами. В центре сидел Шинаам, министр внешних дел, хайрог, похожий на рептилию, с холодными безвекими глазами, деловито выскакивающим красным раздвоенным языком и грубыми извивающимися волосами. Справа от него был Дилифон, личный серетарь Тивераса, хрупкая и разноцветная фигура с волосами белыми, как у Слита, кожей опаленной и увядшей, глазами, сверкающими, как агаты на этом древнем лице. По другую сторону от хайрога была Наррамер, имперская толковательница снов, стройная и элегантная женщина едва ли древнего возраста, хотя ее сотрудничество с Тиверасом продолжалось еще с тех пор, как тот был Короналом. Казалось, что она всего лишь средних лет. Ее кожа была гладкой и без морщин, каштановые волосы - блестящими и густыми. Только слабое загадочное выражение ее глаз давало Валентину намек на мудрость, опыт и объединенную силу многих десятилетий, таившихся в ней. Какое-то колдовство, решил он.

- Мы прочли вашу петицию,- сказал Шинаам. Его голос был глубоким и раскатистым, с едва заметным шипением.- История, которую вы принесли, превосходит нашу доверчивость.

- Вы говорили с Леди, моей матерью?

- Да, мы говорили с Леди,- холодно ответил хайрог.- Она признала вас своим сыном.

- Она призвала нас сотрудничать с вами,- сказал Делифон резким, скрипучим голосом.

- В посланиях она предстала перед нами,- сказала музыкальным голосом Наррамер,- и просила оказать вам помощь, какая вам требуется.

- Так в чем же дело? - спросил Валентин.

- Есть предположение, что Леди была обманута,- сказала Наррамер.

- Вы думаете, что я самозванец?

- Вы просите нас поверить,- сказал хайрог,- что Коронал Маджипура в бессознательном состоянии был захвачен сыном Короля Снов и выселен из своего собственного тела, что он был лишен своих воспоминаний и помещен в другое тело, которое оказалось под рукой, что узурпатор был успешно переселен в пустую оболочку Коронала и навязал ей свое сознание. Мы считаем, что поверить в это довольно трудно.

- Существует возможность пересадки тел из одного разума в другой,- сказал Валентин.- И это был прецедент.

- Прецедента не было,- сказал Дилифон,- поскольку Коронала не перемещали подобным образом.

- И все же это произошло,- ответил Валентин.- Я, Лорд Валентин, восстановил свою память с помощью Леди и хочу обратиться к Понтифексу с просьбой вернуть мне обязанности, возложенные на меня после смерти брата.

- Да,- сказал Шинаам,- если вы тот, кем себя называете, то должны вернуться на Замковую Гору. Но откуда мы можем знать это? Это очень серьезный вопрос, предвещающий гражданскую войну. Можем ли мы советовать Понтифексу погрузить мир в агонию на основании утверждения некоего молодого странника, который...

- Я уже доказал свою подлинность своей матери,- напомнил Валентин.- Мой разум открылся перед ней на Острове, и она увидела, кто я такой.- Он коснулся серебряного обруча на своем лбу.- Как по-вашему, где я взял это? Она собственноручно вручила его мне, когда мы стояли во Внутреннем Храме.

Шинаам тихо сказал:

- То, что Леди признала вас сыном и поддерживает, несомненно.

- Вы оспариваете ее мнение?

- Нам нужно более глубокое подтверждение ваших слов,- сказала Наррамер.

- Тогда позвольте мне здесь и сейчас отправить послание, чтобы я мог доказать, что говорю правду.

- Как вам угодно,- сказал Дилифон.

Валентин закрыл глаза и позволил состоянию транса овладеть собой, а затем от него со страстью и убедительностью пошел поток энергии, так же как тогда, когда в мрачной пустыне за Треймоном нужно было завоевать доверие Насцимонте, когда он поколебал невозмутимость трех чиновников у входа в Дом Записей и когда раскрыл себя перед мажордомом Гитаморн Суул. Сейчас он делал то же, что когда-то проделал с ними.

Однако сейчас он чувствовал, что не может преодолеть непроницаемый скептицизм министров Понтифекса.