Замок тамплиеров

– Не убивай его! Я отдам тебе манускрипт. Но только в обмен на его жизнь.

Меч, просвистев над головой Фолета, вонзился в землю рядом с его коленями, разбрызгав грязь по стенам.

– Ты не лжешь? – недоверчиво спросил Рур.

– Клянусь тебе ребенком, которого я ношу в своем чреве, – ответила Ульяна.

Рур поверил.

– Убирайся, – с презрением сказал он Фолету. – Она выкупила твою никчемную жизнь. Век благодари ее за это. И никогда не попадайся мне на глаза.

Фолет встал с колен и, униженно кланяясь, скрылся во мраке подземелья.

Рур повернулся к Ульяне.

– Ты же понимаешь, что если обманешь меня, то я всегда смогу найти Фолета, – сказал он. – И уж тогда без сожаления отдам Альку.

– Я не обману, – опустив голову, словно подставляя шею под меч, произнесла она. – У меня не осталось сил бороться. Я устала сеять смерть вокруг себя. Ты победил.

– Но и ты не прогадала, поверь, решив отдать мне манускрипт, – с затаенной радостью произнес Рур.

– Ты говоришь о своем замке? – равнодушно спросила Ульяна. – Оставь его себе. Мне он не нужен.

– Причем здесь мой замок? – искренне поразился Рур. Он уже забыл о своем обещании. Мысль, которая его волновала, вытеснила все остальные. – Я хотел сказать, что мой сын будет править миром людей. Я так решил, когда этой ночью бродил по замку в тяжких раздумьях.

– Я рада за твоего сына, – не смогла сдержать грустной усмешки Ульяна. – Но причем здесь я?

– Ты выносишь его в своем чреве, – с удивлением посмотрел на нее Рур. – Неужели тебя это не радует?

От изумления Ульяна не нашла, что ответить. Она до крови закусила губу, чтобы не закричать от ужаса и отчаяния.

Глава 27

Несколько недель, проведенных в тесной душной камере старейшей московской тюрьмы с поэтическим названием «Матросская тишина», сильно изменили Бродерика Маккарти. Из общительного жизнерадостного холерика он превратился в угрюмого меланхолика, который мог часами сидеть неподвижно, погрузившись в мрачные раздумья и отмалчиваясь на все обращенные к нему вопросы. Даже его волосы, раньше ярко пламенеющие, потускнели, словно покрылись налетом ржавчины.

Следователь, который вел его дело, быстро убедился, что ловить Бродерика Маккарти на противоречиях бессмысленно – он раз за разом подробно описывал все, что произошло в тот день, не ошибаясь даже в мельчайших деталях. Следователя звали Иван Макаров, он был молод и жизнерадостен, как недавно сам Бродерик Маккарти, и, в общем-то, с симпатией относился к своему коллеге из Интерпола, который попал в такую неприятную историю. Однако он считал, что Бродерик Маккарти стал подозреваемым в убийстве Милы Цикаридзе во многом по собственной вине.

– Почему вы, господин Маккарти, посчитали возможным вести следствие на территории Москвы, не поставив в известность российские следственные органы? – строго спрашивал он и, не дождавшись вразумительного, с его точки зрения, ответа, нравоучительно говорил: – Самонадеянность погубила многих, и вы не исключение.

Бродерик Маккарти в душе соглашался с ним, но корил он себя совсем не за то, в чем обвинял его следователь. Он не мог простить себе, что недооценил убийцу Милы, приняв его за обыкновенного разозленного оставкой любовника, и только поэтому не сумел предотвратить преступление. И, кроме того, навсегда потерял женщину, которую полюбил, можно сказать, с первого взгляда.

Он не шутил, когда предлагал Миле выйти за него замуж. Если бы она согласилась, Бродерик Маккарти был бы счастлив. А теперь он знал, что будет корить себя до конца своих дней за то, что не уберег ее. Поэтому даже собственные неприятности казались Бродерику Маккарти не такими ужасными – если сравнивать их с участью Милы.

Бродерик Маккарти понимал, что «Матросская тишина» – не самое худшее, что могло с ним случиться. Из какого-то изощренного чувства мести бывший любовник Милы по имени Хуан не убил его, а только навлек на него подозрение в убийстве, вложив в руки нож. Но при этом убийца допустил ошибку, благодаря которой Бродерику Маккарти в конце концов удалось избежать суда и длительного тюремного заключения. Хуан оставил на ноже отпечатки своих пальцев. Проверив эти отпечатки по полицейской базе данных, дотошный и въедливый, несмотря на свою молодость и кажущуюся беспечность, следователь Макаров установил, что их хозяин подозревается еще в трех или четырех убийствах, совершенных на территории Москвы ранее.

Почерк убийцы во всех случаях был один и тот же – он убивал ударом ножа в сердце, а затем наносил еще несколько беспорядочных ударов по уже бездыханному телу, словно обезумев от вида и запаха крови. Его искали, но безрезультатно. Человека с такими отпечатками пальцев как будто не существовало. А других следов он не оставлял, скрываясь с места преступления никем не замеченным.