Замуж за барристера

Элизабет озадаченно посматривала на часы: время приближалось к пяти и слуги уже начали готовить приборы к чаю, а Энтони все не было. Она несколько раз припоминала свое вчерашнее приглашение: в нем прозвучала фраза «после обеда», и Элизабет была уверена, что Энтони не захочет ждать ни одной лишней минуты. Во всяком случае, во всех его словах и действиях виделось желание как можно скорее закрепить на Элизабет свои права, получив от ее отца согласие на брак. Что могло измениться сегодня? Ведь не спасовал же Энтони перед неодобрением Томаса Уивера: он обещал Элизабет, что не откажется от нее, и у нее не было оснований ему не верить. Неожиданные дела? Вызов в Лондон? Все это наверняка можно было отложить хотя бы на сутки, и Элизабет отбрасывала вероятность такого объяснения. Но тогда оставалось только одно: вчерашняя рана оказалась куда серьезнее, чем представлялась Элизабет, и Энтони не мог подняться с постели, чтобы приехать в Ноблхос.

Такая мысль студила сердце, и Элизабет, не удержавшись, высказала свое опасение вслух, однако присутствовавшая в гостиной Черити лишь покачала головой.

— Вспомните: по дороге из церкви мы встретили доктора Харви, — сказала она. — Если бы мистеру Риду стало плохо, он бы об этом знал и непременно уведомил нас: он же понимает, сколь нам небезразлична его судьба.

Элизабет согласилась с этим утверждением, испытав облегчение, однако по-прежнему терзаясь недоумением. Она не хотела никому показывать своего беспокойства, особенно отцу, который мог снова оскорбиться пренебрежением мистера Рида и за своей отцовской заботой позабыть о данных Элизабет обещаниях.

Их разговор вчера получился совсем не таким, к какому она готовилась.

Элизабет потратила все время до ужина и сам ужин на обдумывание оправдания Энтони Риду и доводов в его пользу, способных склонить Томаса Уивера к согласию на их с Элизабет брак. Она здраво рассудила, что на сытый желудок отец отнесется к ней с большим пониманием, чем на голодный, а потому отложила беседу на вечер и была неприятно поражена, когда ее опередил Эшли, решительно проследовавший вслед за дядей в его кабинет и закрывший дверь прямо перед носом кузины.

Элизабет разочарованно вернулась в гостиную, но от своего намерения не отказалась, рассчитывая ждать освобождения отца хоть до самого утра, если их уединение с Эшли так затянется.

Однако особого терпения ей не потребовалось. Не прошло и четверти часа, как отец попросил ее зайти к нему в кабинет и, предложив присесть, поинтересовался, знает ли она о цели разговора Эшли.

Элизабет пожала плечами.

— Что-нибудь про скачки? — предположила она. — Или Эшли присмотрел новую лошадь?

Кажется, больше у кузена с дядей никаких дел не было. Однако Томас Уивер лишь усмехнулся и не стал больше томить.

— Он попросил твоей руки, Лиззи, и я, признаться, был весьма удивлен этим его желанием.

Элизабет была удивлена куда как меньше отца, однако и она не ожидала от кузена подобной стремительности.

— Эшли сделал мне предложение в Торквее, — сообщила она. — Выходит, я зря тогда надеялась, что он смирился с моим отказом.

Томас Уивер озадаченно повел бровями.

— Ты не говорила мне об этом, — заметил он. Элизабет виновато улыбнулась.

— Не хотела портить вам отдых. Вы казались таким одухотворенным, каким я не помнила вас очень много лет. А я была уверена, что сама решила этот вопрос.

Отец помолчал, потом покачал головой.

— Мне стыдно за мою слепоту, Лиззи, — наконец вздохнул он. — Пока я предавался утехам, ты страдала, а я ничего не замечал. Хорошему отцу, коим я себя считаю…

— О, не нужно! — воскликнула Элизабет и, не выдержав, приблизилась к отцу и обняла его за плечи. — Вы пятнадцать лет думали лишь о своем отцовском долге, стараясь возместить нам с Эмили смерть мамы, и мы никогда не посмеем упрекнуть вас в иных потребностях! Если вы нашли в Черити родную душу, если она оказалась способной залечить ту рану, что столь несправедливо терзала вас много лет, я могу лишь порадоваться за вас и пожелать вам того счастья, что вы заслуживаете! Я же уже достаточно взрослый человек, чтобы самостоятельно отвечать за свои поступки, не изводя вас собственными проблемами!

Томас Уивер ласково погладил ее по рукам.

— Боюсь, это не совсем то, что я хотел услышать, — проговорил он. — Отцу всегда сложно смириться с тем, что его крошки выросли и начали принимать решения, отличные от его. Однако я соглашусь с твоими доводами в отношении миссис Уивер. Она, несомненно, заслуживает куда большего внимания от мужа, чем я поначалу ей уделял. И я, пожалуй, даже рад, что передал все лошадиное хозяйство Эшли. Мне это позволит чаще бывать с семьей, а ему — скрасить горечь столь неудачного отношения с женщинами.

Элизабет пристроила подбородок на отцовскую макушку. Не то чтобы она часто практиковала такую близость, но сегодня все внутри нее пело, и Элизабет жаждала поделиться своей радостью, чтобы и родным людям стало от нее хорошо.

— Вы же догадываетесь, что я отношусь к Эшли, как к брату, — мягко произнесла она.