Замуж за барристера

— Лиз, вы с ума меня сведете! — с трудом дыша, пробормотал он. — Я только обрету почву под ногами, только решу, что способен владеть собой рядом с вами — и все заново! Вы так восхитительны, что я себе не могу поверить! Хочу убедиться, что правда, что нужен вам, что не приснилось!..

— Вы нужны мне, Энтони! — только и сумела выдохнуть она, обхватывая его шею и притягивая еще ближе. — Вы даже не представляете, как!

Наверное, это казалось совершеннейшим безумием — стоять посреди садовой дорожки и целоваться едва ли не под гостиными окнами, но Элизабет было все равно. В эти мгновения она жила лишь сердцем и теми потрясающими ощущениями, что дарил ей любимый, — еще более острыми и сильными, чем вчера, и Элизабет скорее сгорела бы от стыда перед заставшим их с Энтони в столь недвусмысленном положении отцом, чем разомкнула объятия, но мелкие прохладные брызги с неба вернули на грешную землю, и Элизабет, взглянув на блестевшие от капель волосы Энтони, охнула.

— Бежим! — воскликнула она, но потянула его не к дому, а в ту самую беседку, до которой они с Энтони не дошли. Высокие деревья на пути защищали от заморосившего дождя, позволив добраться до укрытия почти сухими. Что не помешало Энтони немедленно снять сюртук и набросить его Элизабет на плечи.

— Снова будем разводить костер? — весело подначила она любимого, однако он, улыбнувшись, лишь опять заключил ее в объятия. Элизабет уютно устроилась у него на груди и даже прикрыла глаза от удовольствия. — Вы правы: так гораздо теплее.

Энтони качнул головой, прижимаясь щекой к ее виску.

— Лиз, простите меня за этот срыв! Я просто неприлично по вам соскучился, — признался он. — И, кажется, успел убедить себя, что мне не будут рады.

— Потому и не приходили так долго? — Элизабет обхватила его за талию, пытаясь объяснить, что подобного больше не может повториться. — Я, между прочим, тоже уже извелась и собиралась просить доктора Харви справиться о вашем самочувствии.

— Он не застал бы меня дома, — ответил Энтони. — У меня были неотложные дела.

Элизабет шутливо нахмурилась.

— Совсем неотложные? — уточнила она.

— Абсолютно, — серьезно кивнул он и, не выпуская Элизабет из объятий, скользнул рукой во внутренний карман сюртука. На секунду замешкался, потом все-таки извлек из него золотое кольцо с тремя камнями. Заглянул Элизабет в глаза с самой глубокой нежностью. — Вы примите, ангел мой? Я знаю, что все это надо делать не так, но все же бессовестно надеюсь на понимание: отказаться от вашей близости хоть на мгновение сложнее, чем разыскать в Тонтоне достойное вас украшение.

— Вы были сегодня в Тонтоне? — ахнула Элизабет, теперь догадавшись, почему он так задержался. — Энтони, да зачем? Разве я не подождала бы?..

— Я не мог ждать, — улыбнулся он, мягко беря ее за руку и вопросительно заглядывая в глаза. Элизабет зарделась, что рубин в центре кольца, символизирующий преданность и самую страстную любовь. Два бриллианта по бокам означали вечность, и Элизабет очень хотела верить, что они не обманут.

— Вы просто бесподобны, Энтони! — прошептала она и чуть сжала его пальцы, что стало для него своеобразным сигналом: легко надев ей кольцо, он поднес ее руку к губам. Она в ответ коснулась другой рукой его щеки, легко поглаживая и незаметно даже для самой себя привлекая Энтони к себе. Но разве можно было не отблагодарить за такой подарок самым нежным поцелуем? И разве стоило сомневаться в том, что любимый воспользуется этим позволением, чтобы вновь увлечь ее в водоворот своей страсти? Туда, где забываешь обо всем, кроме желания никогда не разлучаться и никому не позволять вставать между собой. Где дыхание кажется менее важным, чем жар мужских губ, ласкающих ее губы и заставляющих трепетать от каждого своего движения. Где хочется самой, отбросив все предрассудки, ловить, пробовать, нежить… — Энтони…

— La mia felicita*, - непривычным, словно бы опьяненным голосом пробормотал он. — Если вы не хотите лишить меня последнего разума перед жизненно важным разговором, пожалуйста, не пытайте такими соблазнами. Я слишком долго мечтал о вас, чтобы теперь отказываться.

— Не отказывайтесь! — не узнавая и свой голос, отозвалась Элизабет. — Папа сменил гнев на милость только потому, что счел меня достаточно счастливой. А счастливой меня делает отнюдь не ваша сдержанность.

— Лиз! — он не справился с довольной улыбкой. — Un piccolo tentatore spietato**> Разве вы не должны морщить носик от одной лишь моей попытки задержать вашу руку в своей дольше положенного срока и падать в обморок от любого намека на мужскую распущенность?

Элизабет показательно фыркнула.

— Вы желаете видеть меня подобной ханжой, мистер Рид? Поверьте, вам это не понравится!

— Верю, — легкомысленно усмехнулся Энтони и не сразу понял, отчего его ангел вдруг застыл камнем и побледнел, как полотно. — Лиз!..

— Я… правда очень раскаиваюсь в том, как вела себя с вами тогда, Энтони! — с таким отчаянием выдохнула Элизабет, что ему стало больно в груди. — Я понимаю, трудно простить те мои слова…