Западноевропейский сонет XIII-XVII веков. Поэтическая антология

Надеюсь, Липпо, ты меня прочтешь,
Но прежде, чем начнешь
В меня вникать, узнай — моим поэтом
Я послан, чтоб тебя почтить приветом.

И пожелать при этом

Тебе всего, что нужным ты найдешь.
Надеюсь, ты меня не отметешь
И душу призовешь

И разум, чтоб решить, как быть с ответом:

Я, что смиреннейшим зовусь сонетом,
Явился за советом
И жду, что ты на помощь мне придешь.

Я эту девушку привел с собою,

Однако, наготы стыдясь своей,
Она среди людей
Не хочет, гордая, ходить нагою.

Прошу — безвестной деве платье сшей,[23]

Не обойди подругу добротою,
Чтобы с любой другою
Соперничать возможно было ей.

* * *

Вовек не искупить своей вины
Моим глазам: настолько низко пали
Они, что Гаризендой[24]

пленены,Откуда взор охватывает дали,

Проспали (мне такие не нужны!)

Ту самую, которая едва ли
Не краше всех, и знать они должны,
Что сами путь погибельный избрали.

А подвело мои глаза чутье,

Которое настолько притупилось,
Что не сказало им, куда глядеть.

И принято решение мое:

Коль скоро не сменю я гнев на милость,
Я их убью, чтоб не глупили впредь.

Данте — к Гвидо Кавальканти

О если б, Гвидо, Лапо, ты и я,
Подвластны скрытому очарованью,
Уплыли в море так, чтоб по желанью
Наперекор ветрам неслась ладья,[25]

Чтобы фортуна, ревность затая,

Не помешала светлому свиданью;
И легкому покорные дыханью
Любви, узнали б радость бытия.

И Монну Ладжу вместе с Монной Ванной

И той, чье тридцать тайное число,[26]
Любезный маг,[27] склоняясь над волной,

Заставил говорить лишь об одной

Любви, чтоб нас теченье унесло
В сиянье дня к земле обетованной.

* * *

Я ухожу. Виновнику разлуки,
Друзья, извольте оказать почет, —
Ведь это тот, кто в плен людей берет
И осуждает ради дам на муки.

Таится смерть в его упругом луке, —

Взмолитесь, пусть ко мне он снизойдет,
Но знайте, убедит его лишь тот,
Кто, воздыхая, простирает руки.

Он овладел душой моей и там

Столь благородный образ воскрешает,
Что я не властен больше над собой

И слышу — голос тихий вопрошает:

«Ужель откажешь собственным глазам
Ты в созерцанье красоты такой?»

* * *

О бог любви, прошу, поговорим, —
От мыслей тяжких отвлеки речами,
Мы можем посвятить беседу даме,
Так хорошо известной нам двоим.

Тем самым путь с тобой мы сократим:

Приятно, если обсуждают с нами
Любимой добродетели, и сами
О них мы можем говорить с другим.

Так начинай, сеньор, нарушь молчанье,

Но прежде — о причине, что в пути
Тебя со мною вдруг соединила.

Любезность или жалость побудила

Тебя ко мне, владыка, снизойти?
Я слушаю тебя, я весь вниманье.

* * *