Запах золота

Я снял трубку и позвонил в таксомоторный парк. Он подошел ко мне и умело обшарил в поисках оружия. Тут я порадовался, что оставил пистолет в машине, но испытал брезгливое чувство: у него были руки гермафродита.

Он отступил назад и показал свой никелированный пистолет тридцать второго или тридцать восьмого калибра. Я взвесил шансы на предмет, смогу ли сбить гостя с ног и отобрать оружие.

Его тело напряглось, а дуло направилось на меня, похожее на черный зрачок.

– Не стоит, – сказал он. – Я отлично стреляю, мистер Арчер. Вы проиграете. Теперь повернитесь кругом.

Я подчинился. Он уперся пистолетом мне в спину повыше почек.

– Теперь марш вперед.

Он провел меня через освещенную спальню и поставив лицом к двери: Я услышал его быстрые шаги по комнате и звуки выдвигаемых и задвигаемых ящиков. Пистолет снова вернулся к моей спине.

– Что вы здесь делали?

– Я не заходил сюда. Это Фэй зажгла свет.

– Где она сейчас?

– В другой комнате.

Он погнал меня туда, где лежала Фэй, скрытая спинкой дивана. Она погрузилась в глубокий сон, похожий на смерть. Ее рот был открыт, но она уже не храпела. Рука ее свесилась до пола, напоминая объевшуюся змею.

Он посмотрел на нее с презрением.

– Она не могла напиться подобным образом дома.

– Мы путешествовали по кабакам.

Он взглянул на меня испытующе.

– Понятно. Ну, а чем заинтересовал вас этот мешок навоза?

– Вы говорите так о женщине, которую я люблю.

– Я говорю о моей жене.

Его ноздри слегка дрогнули, доказав, что и лицо это способно двигаться.

– В самом деле?

– Я не ревнивый муж, мистер Арчер, но должен предупредить вас, чтобы вы держались от нее подальше. У нас узкий круг знакомых, а вы совеем к нему не подходите. Фэй очень покладиста, но про себя я такого не скажу. И некоторые ее приятели тоже нетерпимы.

– Они столь же болтливы, как и вы?

Он ощерил свои мелкие ровные зубы и немного переменил позу. Его торс выпрямился, голова поднялась, блеснув на свету. Под маской старика в нем скрывался порочный юноша, проворный и нетерпеливый. Он покрутил вокруг пальца пистолет, отчего тот стал похож на серебристый пропеллер, затем направил его на мое сердце.

– Они по-иному выражают свои чувства. Я понятно объясняю?

– Вполне.

У меня на спине выступил холодный пот.

На улице загудела машина. Он подошел к двери и распахнул ее передо мной. Снаружи было теплее.

Глава 10

– Я просто счастлив вашему заказу, – заявил водитель. – Вы спасли меня от пустого прогона. Мне бы пришлось порожняком проделать длинный обратный путь к Малибу. Четверо свиней затеяли поездку на побережье. Но ведь они близко не подойдут к воде! – В салоне еще сохранился запах оранжереи. – Вы бы только послушали, о чем эти женщины говорили.

Он притормозил на красном светофоре у Сансет.

– Возвращаетесь в город?

– Подождите минутку.

Водитель выключил двигатель.

– Вы знаете заведение под названием «Пиано»?

– «Дикое пиано»? – уточнил он. – Это в Западном Голливуде. Какой-то питейный притон.

– Кто его хозяин?

– Они мне не отчитывались, – весело сказал он, снова запуская мотор, – Вы хотите поехать туда?

– Почему бы и нет? Ночь еще ранняя, – солгал я.

Ночь была холодная и старая, с больным сердцем, дающим перебои. Шины завизжали как голодные коты.

Ночь оказалась не моложе и в «Диком пиано», но здесь биение ее пульса поддерживалось искусственно. Заведение располагалось на плохо освещенной улице, среди старых, двухквартирных домов, теснящих друг друга заваленными мусором промежутками. На нем не было вывески и пластикового фасада. Над входом изогнулась арка покрытая выветрившейся штукатуркой. Выше красовался узкий балкон, обнесенный железными перилами, за ним окна, закрытые плотными шторами.

Из-под арки появился негр-швейцар и открыл дверцу такси. Я расплатился с водителем и проследовал за швейцаром в помещение. В тусклом свете, – падавшем изнутри, я разглядел, что ворс его голубой униформы вытерся до основания. На обитой, коричневой кожей двери возле ручки образовалось черное пятно от прикосновений потных ладоней. Дверь открывала вход в длинную узкую комнату, похожую на туннель.

Другой негр, в куртке официанта, с полотенцем через руку, подлетел встретить меня. Его улыбающиеся губы приобрели оттенок индиго в отраженном от синих стен свете. Стены украшали синие же обнаженные фигурки в различных позах. Столики, накрытые белыми скатертями, размещались двумя рядами вдоль стен с проходом посередине. В дальнем конце комнаты на невысокой эстраде играла на рояле женщина. Сквозь дым она казалась механической куклой с длинными руками и напряженной неподвижной спиной.

Я отдал шляпу девице, уютно расположившейся в гардеробе, и попросил столик недалеко от рояля. Официант заскользил впереди меня по проходу, его полотенце развевалось как вымпел, словно стараясь создать впечатление, будто дела здесь процветают. Но это было не так. Две трети столиков пустовали, прочие занимали, парочки. Мужчины преимущественно представляли собой отходы, перекочевавшие сюда из лучших баров, не желая отправляться домой. Толстые и худые, они точно плавали в голубом аквариумном свете, рыболицые и устрицеглазые.