Запах золота

– Я не доверяю ему, – тихо проговорила она. – И не имею возможности выяснить, что он собирается предпринять. Отправится ли с такими деньгами в кругосветное путешествие или просто бросит меня. Я ничего не знаю.

– А я тем более. Однако следует предположить, что ваш муж оказался жертвой бандитов и написал это письмо под диктовку, с пистолетом у виска. Если бы эта история была связана с бизнесом, он бы обратился к Грэйвсу, а не к вам. Ибо Грэйвс владеет всеми юридическими правами. Но похитители предпочитают общаться с женами жертв. Это облегчает им задачу.

– Что мне теперь делать? – спросила она напряженным голосом.

– Следовать инструкциям письма. Но сперва ознакомить с ним полицию. Не для широкой огласки, конечно. Видите ли, миссис Сэмпсон, похитители обычно избавляются от жертвы после того, как получают деньги. Перережут бедняге вены и бросят. Его нужно найти прежде, чем это случится, мне одному не справиться.

– Вы, похоже, не сомневаетесь в том, что мужа похитили. Наверное, узнали что-то и мне не сообщили?

– Только мелочи. Кое-какие дополнения к факту его связи с плохой компанией.

– Такой факт был мне известен. – Ее лицо на, мгновение вышло из-под контроля и вспыхнуло торжеством. – Он любил принимать позу примерного семьянина и хорошего отца, но меня он обмануть не мог.

– С исключительно скверной компанией, – мрачно повторил я. – С самой гнусной во всем Лос-Анджелесе. Хуже быть не может.

– Его всегда тянуло к дурным людям.

Она неожиданно умолкла и подняла глаза на дверь позади меня.

Там стояла Миранда в сером габардиновом костюме, подчеркивающем ее высокий рост, G медными волосами, уложенными на затылке, она казалась старшей сестрой вчерашней Миранды. Глаза ее горели гневом, с губ стремительно срывались слова:

– И ты говоришь так о моем отце! Он, может быть, уже убит, а ты только стараешься очернить его!

– По-твоему, в этом заключается моя единственная цель, дорогая?

Коричневое лицо опять стало непроницаемым. Жили только тусклые глаза и аккуратно очерченные губы.

– Не смей называть меня «дорогой»!

Миранда шагнула к нам. Даже в ярости она двигалась с грацией молодой кошки, показывающей свои острые коготки.

– Твоя действительно единственная цель заключается только в тебе самой: если я когда-нибудь видела самовлюбленного человека, так это ты, Элен, с твоими тщеславием, высокомерием, завивками, личным парикмахером. Ты делаешь только то, что доставляет тебе удовольствие, разве нет? Можешь сколько угодно любить себя сама, но не жди любви от других.

– И от тебя в первую очередь, – холодно заметила женщина. – Подобная мысль вызывает у меня отвращение. Но в чем твоя цель, дорогая? Наверное, в Аллане Тэгерте? Похоже, прошлую ночь ты провела с ним.

– Неправда, ты лжешь!

Девушка застыла перед мачехой, спиной ко мне. Я был смущен, но положения не переменил, по-прежнему сидя, балансируя на задних ножках кресла. Мне не раз приходилось видеть и слышать словесные кошачьи баталии, кончавшееся драками.

– Аллан опять тебя бросил? Когда он собирается на тебе жениться?

– Никогда! Я не намерена выходить за него замуж.

. Голос Миранды прервался. Она была слишком юной и ранимой для того, чтобы отложить ссору.

– Тебе легко желать другим счастья: ты всегда на всех плевала. Ты холодна как рыба! Мой отец не уехал бы бог знает куда, если бы ты хоть немножко его любила. По твоей прихоти он перебрался сюда, в Калифорнию, бросив всех друзей, а теперь ты вообще выжила его из дому.

– Чепуха! – воскликнула миссис Сэмпсон и не замедлила тоже показать свою породу: – Я хочу, чтобы ты обдумала мои слова, Миранда. Ты возненавидела меня с самого начала, с самого первого дня ты все делала мне наперекор, независимо от того, была я права или нет. Твой брат более близок мне.

– Оставь Боба в покое. Конечно, ты держала его под каблуком, но разве это твоя заслуга? Тебе просто нравилось заставлять пасынка плясать под твою дудку, не правда ли?

– Достаточно, – хрипло проговорила Элен. – Убирайся отсюда, ты, гнусная девчонка!

Миранда не двинулась с места, но замолчала. Я отвернулся и стал смотреть в окно. Каменный барьер, воздвигнутый чуть ниже ровной лужайки, на краю скалы, выдающейся в море, заканчивался беседкой. За ней я видел сверкающие краски океана: зеленую и белую – там, где начинался прибой, серовато-бурую – дальше, в зоне водорослей, а затем бездну синевы до далекого голубого горизонта.

Неожиданно мой взор уловил некое движение за границей белой пены, там, где ломались волны. Плоский черный диск грампластинки шлепнулся на поверхность воды, перескочил с гребня на гребень и исчез из поля зрения. Секундой позже появился другой. Источник скачущих «блинчиков» находился на берегу и был скрыт от меня крутым обрывом. Еще шесть или семь дисков пропрыгали по воде, затем их поток прекратился. Я неохотно повернулся к безмолвной комнате.

Миранда все еще стояла над креслом мачехи, но поза ее изменилась: тело обмякло, одна рука протянулась к сидящей женщине, но не в ненависти.

– Я прошу прощения, Элен.