Запах золота

Затем на крыше главного сооружения я заметил какую-то неподвижную фигуру. Оказалось, что там, поджав под себя ноги, сидел старик. Он поднялся с величественной медлительностью – высокий, до черноты загорелый. С непричесанными седыми волосами и бородой, он напоминал изображение солнца на старинных картах. Старик двинулся нам навстречу, приподнимая материю, обернутую вокруг его талии. Подняв руку, словно призывая нас к терпению, он торжественно спустился во внутренний дворик.

Со скрипом отворилась окованная железом дверь. Старик вышел из нее и вперевалку направился к незапертым воротам. Тогда я впервые увидел его глаза: молочно-голубые, мягкие и бессовестные, как у животного. Несмотря на широкие плечи, почерневшие от солнца, и длинную бороду, развевавшуюся вокруг шеи, выглядел он женоподобно. Его звучный, вкрадчивый голос представлял собой что-то среднее между баритоном и контральто.

– Приветствую, приветствую, друзья мои. Любой путник, который постучится в мою уединенную обитель, будет желанным гостем. Гостеприимство одна из высших добродетелей, ее надо ценить, как свое здоровье.

– Благодарим, можно нам въехать?

– Автомобиль, пожалуйста, оставьте за изгородью, мой друг. Даже внешнюю границу нельзя осквернять следами механической цивилизации.

– Я думал, вы с ним знакомы, – сказал я Миранде, когда она вышла из машины.

– А я не предполагала, что он может быть приветливым.

Мы подошли ближе, и его голубоватые глаза уставились на ее лицо, а нечесаные волосы упали вперед, закрыв плечи.

– Привет, Клод, – решительно проговорила Миранда.

– О, мисс Сэмпсон! Я не ожидал сегодня визита молодости и прелести. И какой молодости, какой прелести!

Губы «святого» поражали толщиной и интенсивностью красного цвета. Я взглянул на его ноги, чтобы определить возраст. Обутые в плетеные сандалии, с ремешками между пальцев, они были шишковатыми и отекшими, ногами шестидесятилетнего мужчины.

– Спасибо, – неприязненно бросила девушка. – Я приехала повидать Ральфа, если он здесь.

– Увы, мисс Сэмпсон, нет. Я вообще один, ибо. учеников недавно отослал. – Он неопределенно улыбнулся, не показывая зубов. – Я старый орел, общающийся только с горами и солнцем.

– Старый стервятник, – громко заметила Миранда. – Ральф появлялся тут в последнее время?

– Уже несколько месяцев его не было. Несмотря на все обещания, он не приезжал. У вашего отца есть духовный потенциал, но он слишком погряз в материальной жизни. Его нелегко завлечь сюда, в лазурный мир. Подобной натуре трудно открыться солнцу.

Он произнес свою речь, как псалом, даже с литургическими ударениями.

– Вы не против, если я осмотрюсь у вас? – спросил я. – Надо удостовериться, что его здесь и вправду нет.

– Я уже сказал, что тут я один. – Он повернулся к Миранде. – Кто он, сей молодой человек?

– Мистер Арчер, он помогает мне искать Ральфа.

– Понятно. Боюсь, вам придется поверить мне на слово, мистер Apчер. Я не могу разрешить вам вступить во внутренний круг, пока вы не подвергнетесь ритуалу очищения.

– Думаю, мне все-таки придется войти.

– Но это невозможно.

Он положил мне руку на плечо. Она была коричневая, мягкая и толстая, как жареная рыба.

– Вам нельзя переступать порог храма, вы разгневаете Митраса.

Я ощутил его кисло-сладкое дыхание и стряхнул руку с плеча.

– Вы сами-то очищаетесь? – спросил я.

Он поднял к солнцу свои невинные глаза.

– Не смейтесь над такими вещами. Я был потерянным человеком, грешником со слепым сердцем, пока не попал в этот небесный мир. Солнечный меч отсек черного быка плоти, и тогда я очистился.

Миранда встала между нами.

– Перестаньте пороть чушь, – потребовала она. – Мы приехали, чтобы все проверить лично, а ваше слово, Клод, ни во что не ставим.

Он наклонил косматую голову и улыбнулся тягучей благожелательной улыбкой, которая вызвала у меня тошноту.

– Как прикажете, мисс Сэмпсон. Кощунство ляжет на вашу совесть. Я, конечно, страшусь, но надеюсь, что кара Митраса не раздавит меня своей тяжестью.

Она прошла мимо него, я двинулся следом. Через калитку в каменной арке мы проникли во внутренний дворик. Красное солнце по-прежнему висело над горами на западе. Клод, не взглянув на нас, молча поднялся по каменной лестнице на крышу.

Вымощенный булыжником дворик был пуст. В дом вели несколько закрытых дверей. Я нажал на ручку ближайшей. Она распахнулась. За ней оказалась отделанная дубом комната. Тут стояли кровать, застланная темным покрывалом, обитый железными полосами сундук, дешевый фанерный шкаф и кисло-сладкий запах мистера Клода.

– Запах святоши, – заметила Миранда.

– Ваш отец действительно гостил у него?

– Боюсь, что да. – Она сморщила нос. – Он чересчур серьезно относится к его культу солнца, видит в этом прямую связь с астрологией.

– И он на самом деле преподнес Клоду такой подарок?

– Не уверена. Но то, что он разрешил Клоду использовать дом в качестве храма, совершенно точно. По-моему, он когда-нибудь отберет его, если сможет. И если избавится от своего религиозного помешательства.

– Довольно странный охотничий домик, – заметил я.

– Вообще-то, он совсем не охотничий. Отец строил его как убежище.