Читаем Записки еврея полностью

На минуту блеснула мн? надежда на перем?ну обстоятельствъ къ лучшему. Правитель канцеляріи и русскій корреспондентъ откупщика умеръ, въ самомъ разгар? запутанныхъ, небезопасныхъ процессовъ и сл?дственныхъ д?лъ. Подъ рукою, не к?мъ было зам?стить вакантное м?сто. Меня считали за наибол?е грамотнаго.

Впредь до отысканія способнаго челов?ка, взвалили на меня и эту тяжкую обязанность.

Я съ радостью усложнилъ свой трудъ. Не прошло еще н?сколько м?сяцевъ, какъ во мн? признали особенную способность къ новой добавочной должности. Я такъ тщательно вдумывался въ д?ла и отношенія моего принципала, что зналъ напередъ, что ему придется писать, и къ кому. Я заготовлялъ бумаги прежде, ч?мъ онъ вспомнитъ и прикажетъ написать. Я н?сколько шарлатанничалъ. Прикажетъ, наприм?ръ, принципалъ изготовить какую нибудь важную бумагу или документъ, надъ которымъ необходимо подумать и сообразить, — не проходитъ и четверти часа, какъ я уже приношу требуемое. Онъ изумляется не натуральной писательской моей быстрот? и не догадывается, что бумага эта давно уже припасена мною и дожидается своей очереди въ моей конторк?. При такомъ вниманіи къ своему принципалу и его интересамъ, я им?лъ право разсчитывать на благодарность и улучшеніе моего положенія. Но не тутъ-то было. Меня благодарили рублевой наградой и то изр?дка. Я работалъ за двоихъ, а жалованья получалъ за одного. И это было тогда, когда довольный мною богачъ, былъ на зенит? своихъ удачъ, когда милліоны падали къ нему какъ сн?гъ на голову.

Разсчетливость откупщика относительно несчастныхъ тружениковъ была баснословная. Вс? его служащіе были имъ крайне недовольны. Но крупныхъ откупщиковъ было мало, въ русскіе откупа евреевъ очень р?дко принимали, а потому служащіе евреи рады были пріютиться хоть кое-какъ. Мой принципалъ принималъ многихъ, но платилъ необыкновенно дешево. Въ его передней всегда толкались ц?лыя толпы жаждущихъ кандидатовъ, но между ними нельзя было отыскать почти ни одного совершенно сытаго, довольнаго, обезпеченнаго.

Откупщикъ, въ присутствіи одного еврея остряка, похвастался однажды, что ни у одного откупщика н?тъ столько служащихъ, какъ у него.

— Не удивительно, серьёзно зам?тилъ острякъ.

— Почему не удивительно, думаете вы?

— Скажите мн? вотъ что: для чего великому Іегов? такое безчисленное множество ангеловъ?

— Не знаю. Объясните вы! улыбнулся откупщикъ, предчувствуя острое словцо. Онъ за удачную остроту никогда не сердился, какъ и всякій умный челов?къ.

— Ангелы не пьютъ, не ?дятъ, жалованья тоже не получаютъ, что же за б?да, будетъ ли ихъ больше или меньше? Пусть летаютъ въ свое удовольствіе.

Надъ откупщикомъ острили, на него роптали, плакались, но порядокъ вещей отъ этого нисколько не изм?нялся. Служащіе продолжали уподобляться ангеламъ, по прежнему.

Я тоже ропталъ, им?я на это право бол?е многихъ. Сознавая, что просьбы и напоминанія ни къ чему не поведутъ, я день и ночь измышлялъ новыя средства, чтобы еще больше понравиться принципалу, чтобы еще бол?е возбудить его вниманіе. Я какъ въ тугаловскія времена, опять, какъ почтовая лошадь, напрягалъ свои посл?днія силы, чтобы доб?жать до станціи, до полныхъ яслей, но ясли эти витали только въ моемъ воображенія…

Усталый отъ напрасныхъ усилій, истощенный отчаянными, безплодными стремленіями, духъ мой начиналъ уже засыпать, когда неожиданный случай далъ всему моему существу сильный толчекъ.

Мое сердце серьёзно, настойчиво заговорило…

VIII. Похожденія еврея

Пропускаю исторію моей несчастной любви…[85].

Однажды, дверь моей канцеляріи съ трескомъ растворилась настежь, и жена, въ сопровожденіи служанки, вб?жала ко мн? разстроенная, запыхавшаяся и до смерти испуганная.

— Б?ги домой, тамъ у насъ все вверхъ дномъ перевернули, кричала она — къ намъ поставили постой, трехъ солдатъ разомъ. Они заняли всю квартиру, разоряютъ домъ, поколотили кухарку, перепутали на смерть д?тей.

Я поб?жалъ къ полиціймейстеру. къ счастью, я его засталъ дома. По знакомству, онъ уважилъ мою просьбу и самъ отправился со мною, взявъ двухъ козаковъ.

Моя квартира, благодаря безцеремонному солдатскому хозяйничанью, въ какой-нибудь часъ времени сд?лалась совершенно неузнаваемою. Вся мебель стащена и навалена въ одинъ уголъ. Въ ст?нахъ заколочены десятки громадныхъ гвоздей, гд? ни попало, и на гвоздяхъ этихъ разв?шаны сумки, манерки, кивера, ружья, шинели и прочія аммуниціонныя принадлежности. На аду, въ страшномъ безпорядк?, валяются тюфяки и подушки изъ нашихъ постелей, на зеркалахъ красуются грязныя и вонючія онучи, пов?шенныя для просушки. Везд? соръ, щепки и обитая штукатурка. Воздухъ напитанъ вы?дающимъ глаза запахомъ махорки. Непрошенные гости, совс?мъ разд?тые, разутые, расположились вокругъ стола, въ нашей единственной пріемной комнат?, какъ у себя дома, и пожираютъ нашъ семейный ужинъ, запивая кушанье водкою. Д?ти и жена заперлись въ д?тской, а кухарка съ подбитыми глазами забилась въ кухню, предоставивъ гостямъ распоряжаться по произволу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное