Записки еврея

— Попривыкнетъ, прокъ будетъ. Скоро л?то Богъ шлетъ, въ степь сгодится. Д?ло ему найду.

— Чево стоишь какъ чурбанъ? Разд?нься. Ты на м?ст? кажись, не въ гости пришелъ, приказалъ хозяинъ. — Я снялъ шинель и не зналъ куда ее положить.

— Пихай подъ лавку, и сапоги сними; чево даромъ топтать!

Я очутился босикомъ. Жидкая грязь землянаго пола зат?кла между пальцевъ ногъ. Я вздрогнулъ отъ непріятнаго, непривычнаго ощущенія.

— Кличутъ тебя какъ? спросилъ старикъ.

— Ерухимъ.

— Мудренно што-то. Это по жидовски; а по нашему какъ будетъ?

— Не знаю.

— Окрестимъ его Ерохой, али Ярошкой, нашелся Сильвестръ.

Пріемъ не об?щалъ ничего хорошаго. Скоро с?ли об?дать. Мн? подали особо, въ разбитомъ черепк?, какую-то мутную, пр?сную жидкость и ломоть отрубистаго липкаго хл?ба. Отъ первой ложки меня стошнило, но я чувствовалъ сильный голодъ и продолжалъ глотать.

Когда посл? об?да хозяинъ приказалъ мн? принести изъ хл?ва сухой соломы для св?жей постилки въ его промокшіе сапоги, у меня сердце забилось отъ тревоги. Я боялся страшныхъ собакъ, чуть не разорвавшихъ меня за часъ тому назадъ. А все таки идти необходимо было. Для большей безопасности моихъ ногъ я началъ обувать сапоги, но хозяинъ прикрикнулъ на меня.

— Чево обуваешься? Тутъ рукой подать.

Весь дрожа отъ страха, я вышелъ, но въ с?няхъ остановился.

Я осторожно высунулъ голову въ дверь, осматривая дворъ и выв?дывая позицію непріятеля. Но проклятыя собаки тотчасъ зам?тили меня и устремились къ с?нямъ ц?лый стаей съ страшнымъ лаемъ. Я стремглавъ пустился въ избу.

— Псовъ спужался? спросилъ н?сколько ласково хозяинъ, поднимаясь со скамьи. — Палагея, налей помои псамъ, пусть Ярошка вынесетъ, подастъ и познакомится, приказалъ хозяинъ молодой баб?.

— Чево балуешь ублюдка? зам?тилъ старый. — Нешто такъ не обойдется? Псы разумн?е его, узнаютъ, что тутошній и сами лаять перестанутъ.

— Тятя, в?дь Яроха челов?къ казенный; разорвутъ, а потомъ отв?чай за него!

— Гм… А если издохнетъ, мы то-жь въ отв?т? быть должны?

— Для-че подыхать! Б?съ его не возьметъ.

Я вынесъ ц?лую лохань пойла псамъ. Хозяинъ вышелъ со мною. Я тайкомъ захватилъ краюху хл?ба и н?сколько кусковъ мякоти. При вид? пойла собаки не трогали меня, а только посматривали на лохань, подпрыгивая и вертя хвостами. Я поставилъ лохань. Собаки съ жадностью набросились на помои, между т?мъ какъ хозяинъ, познакомивъ меня съ кличкою своихъ собакъ, ушелъ за соломой, приказавъ мн? остаться съ собаками.

— Пусть обнюхаются, кусать потомъ не будутъ.

Когда лохань была опорожнена и облизана, н?которые изъ собакъ опять начали косо посматривать на меня, рыча и скаля зубы. Чтобы задобрить недовольныхъ, я досталъ хл?бъ изъ кармана и по кусочкамъ началъ швырять то одной, то другой. Я радовался быстрой дружб?, устанавливающейся между мною и недавними врагами. Одна изъ самыхъ страшныхъ собачищъ, кличкою Куцъ, лизнула мн? руку, а другая потерлась у моихъ ногъ. Я радовался этимъ ласкамъ до умиленія, но радость моя была внезапно прервана пренепріятнымъ образомъ: когда я швырнулъ посл?дній кусокъ хл?ба собакамъ, то получилъ такую затрещину, что едва устоялъ на ногахъ.

— Я т?, дьяволъ, научу таскать святой хл?бъ изъ избы и псамъ кидать! кричала на меня старуха.

Хозяинъ съ ворохомъ соломы подошелъ на эту сцену. Узнавъ, въ чемъ я провинился, онъ ругнулъ меня въ свою очередь и погрозилъ кулакомъ.

— Ты, никакъ, воровать, малецъ? Стерегись: я баловать не охочъ!

Неприв?тливо было мое вступленіе въ новую жизнь. Мн? не дали раздумывать долго, а поставили къ ступ?, гд? я работалъ до самаго вечера безъ роздыха, молча. По?вши липкаго хл?ба съ солью и запивъ водою, я заснулъ на какихъ-то тряпкахъ на мокрой земл?.

Всл?дъ за первымъ сквернымъ днемъ моей новой жизни, потянулся ц?лый рядъ подобныхъ дней. Меня употребляли къ домашнимъ работамъ, въ ткацкому станку, къ ступ? и къ стряпн?. Я мылъ горшки, носилъ воду, рубилъ тонкія дрова, подметалъ, няньчилъ д?тей, кормилъ собакъ и свиней. Я никогда не на?дался до сыта, не высыпался вдоволь. Я заросъ шерстью, какъ медв?женокъ, ногти мои выросли на полвершка и причиняли мн? боль. Т?ло, подъ грязной, какъ земля рубашкою, в?чно зудилось, и я, какъ грязное животное, постоянно теръ спину у ст?нъ и косяковъ. Я скоро совс?мъ одичалъ. Хотя я былъ очень тихъ и послушенъ, т?мъ не мен?е, старикъ и старуха в?чно толкали и ругали меня; вообще со мною обращались какъ съ паршивымъ щенкомъ. Хозяина по ц?лымъ днямъ не бывало дома. Жена хозяина и д?вка, сестра его, мучили меня гораздо мен?е другихъ. Он? украдкой подсовывали мн? изр?дка, лишнюю краюху хл?ба. Одни д?ти не гнушались меня, и даже любили со мною играть. Собаки тоже меня очень любили. Какъ только я улучу свободную минуту, то выб?гу за ворота и взапуски пущусь б?гать съ моими четвероногими друзьями. О моихъ товарищахъ Лейб? и Бен? я ничего не зналъ.