Записки еврея

— Молодой челов?къ! сказалъ незнакомецъ, обращаясь къ моему отцу — твое преступленіе такъ велико, что ум?ренное наказаніе, возлагаемое на тебя, можно считать скор?е снисходительнымъ, ч?мъ строгимъ. Ты по сов?сти его заслуживаешь, ты не им?ешь права на него не согласиться.

— Я на все согласенъ, отв?чалъ мой отецъ чуть внятно.

— На разводъ ты тоже согласенъ? спросилъ раввинъ.

Знаки незнакомца сд?лались еще настойчив?е.

— Согласенъ, отв?тилъ мой отецъ.

— Приготовьте все къ разводу, приказалъ раввинъ своимъ духовныхъ собратіямъ — а ты, прибавилъ онъ, обращаясь въ прислужнику — отв?чаешь мн? и всему обществу за этого негодяя, который долженъ оставаться подъ строжайшимъ твоимъ надзоромъ до совершенія обряда развода. Потомъ ты пустишь его на, вс? четыре стороны.

Когда моего отца выводили изъ синагоги въ избу прислужника, незнакомецъ подошелъ къ нему и шепнулъ:

— Не роб?й и не сокрушайся, молодой челов?къ. Я тебя давно знаю и сл?жу за тобою. Будь готовъ; я возьму тебя съ собою. Я квартирую у Фейты Хассъ.

Въ тотъ же самый день совершился обрядъ развода безъ особенныхъ трагическихъ сценъ. Жена, разставаясь съ мужемъ и отцомъ своего дитяти навсегда, не только не рыдала и не терзалась, но напротивъ радовалась, что спасетъ свою душу и душу своей дочери отъ в?чной геены за гр?хи мужа и отца[23].

Посл? этой тяжкой операціи, отецъ мой билъ долгое время боленъ, и богъ-знаетъ, что случилось бы съ нимъ, еслибъ не пріютилъ его у себя тотъ прі?зжій незнакомецъ, который уже въ синагог? показалъ ему свое участіе. Незнакомецъ этотъ былъ Давидъ Шапира, ремесломъ винокуръ и жилъ постоянно въ Могилев?. Онъ хорошо зналъ покойнаго дядю моего отца, и это объяснило посл?днему участіе Шапиры въ его злополучной исторіи. Но это участіе должно было подвергнуться сильному испытанію. Фанатизмъ хасидимовъ не удовлетворился произнесеннымъ судомъ. На отца моего насчитали неоплатную недоимку, отказывали въ выдач? паспорта и наконецъ хот?ли даже сдать въ рекруты. Осужденный, находившійся почти при смерти, ничего объ этомъ не зналъ, но Шапира не захот?лъ оставить неконченнымъ начатое доброе л?то. Онъ просилъ, уб?ждалъ, разузнавалъ о сходкахъ, которыя всегда происходили секретно. Посл?дняя сходка, на которой должна была окончательно р?шиться судьба моего отца, происходила у одного богатаго еврея-крупчатника. Раби Давидъ отправился прямо на м?сто сходки.

Подходя къ длинной изб? крупчатника, онъ услышалъ шумъ многихъ голосовъ. Съ хозяиномъ избы онъ не былъ знакомъ, а потому съ понятной нер?шительностью взялся за щеколду дверей. На порог? появился плотный с?дой старикъ съ нависшими, густыми съ прос?дью бровями и съ патріархальной длинной бородой.

— Кого вамъ нужно? спросили раби Давида не совс?мъ ласковымъ голосомъ.

— Вы хозяинъ дома?

— Я. Что вамъ нужно? повторили вопросъ еще бол?е р?зко.

— Я не зд?шній. Меня зовутъ Давидъ Шапира. Им?ю д?ло къ обществу, а такъ-какъ оно собирается сегодня у васъ, то я хот?лъ бы воспользоваться этимъ случаемъ и походатайствовать о своемъ д?л?.

— Мой домъ не сборный пунктъ кагала. Ко мн? собирается не кагалъ, а мои гости.

— Въ такомъ случа? я прошу у васъ гостепріимства на одинъ часъ. Подобной просьбы ни одинъ израильтянинъ не въ прав? отказать своему собрату, чужестранцу.

— Войдите, сказалъ старикъ сурово и пожимая плечами.

Раби Давидъ вошелъ и с?лъ въ углу. При появленіи въ изб? пришельца, н?которые изъ присутствовавшихъ начали перешептываться.

Комната была довольно обширная. Куча гостей состояла изъ пожилыхъ мужчинъ, расхаживавшихъ по комнат? и толковавшихъ о коммерческихъ удачахъ и неудачахъ. Ежеминутно дверь растворялась, чтобы впустить новую личность; съ каждой минутой толпа густ?ла. Наступали поздніе сумерки. Въ комнат? темн?ло. Воздухъ д?лался все бол?е и бол?е спертымъ и удушливыхъ.

Хозяинъ собственноручно внесъ дв? сальныя копеечныя св?чи въ большихъ неуклюжихъ серебряныхъ подсв?чникахъ.

При тускломъ св?т? неразгор?вишхся св?чей, раби Давидъ зам?тилъ множество лицъ изъ бывшихъ въ синагог? во время осужденія моего отца. Въ углу комнаты стоялъ большой сосновый столъ безъ скатерти, на которомъ красовались штофы и бутылки, а между напитками были разставлены тарелки съ солеными огурцами, пшеничными лепешками я тому подобными лакомствами. Ждали старшихъ.

Наконецъ старшіе явились. Плавно выдвинулся тощій, подсл?поватый, сгорбившійся, нечесаный раввинъ въ своей хвостатой собольей шапк?, въ длинномъ кафтан?, обрамленномъ плюшемъ, съ толстою тростью въ рук?, равняющеюся въ длину росту ея влад?льца. За нимъ вступилъ общественный староста съ рысьими глазками и лисьей физіономіей, и еще н?сколько второстепенныхъ св?тилъ почетнаго кагала.

Сановники разм?стились на почетныхъ м?стахъ, по указанію хозяина. Находившіеся гости, поочередно, подходили въ старшимъ и здравствовались самымъ почтительнымъ образомъ, посл? чего старались захватить и себ? м?ста, гд? попало.

— Любезный хозяинъ, съ чего мы начнемъ? спросилъ раввивъ съ подобострастной гримасой.