Записки еврея

— Но разв? дядя оставилъ посл? себя что нибудь, чему можно было бы насл?довать?

— Зач?мъ же Зельманъ не заявилъ въ этомъ своевременно въ полиціи на основаніи закона? спросилъ иронически кагальный писарь, онъ же еврейскій законникъ и адвокатъ всего еврейскаго сословія города Р.

— Раби! Я былъ въ синагогу, когда вы собственными устами объявили Зельману, что если онъ не согласится на разводъ, то его, по приговору общества, отдадутъ въ рекруты. Онъ повиновался безропотно. Если вы его теперь отдадите въ рекруты, то тогдашнія ваши об?щанія будутъ ложью.

— Я спасалъ тогда его жену отъ в?чной геены. Не только для спасенія души, но и для спасенія т?ла, подобный гр?хъ позволителенъ. Знаете ли вы, что для спасенія челов?ка можно нарушить даже субботніе законы[24]?

— Раби! я знаю только одно, что въ числ? десяти запов?дей, данныхъ Еговою Мо?сею на гор? Синайской, мн? помнится одна, которая гласитъ «не лги»; толкованій же вашихъ я не понимаю.

— Ты моихъ толкованій никогда не поймешь, потому что св?тъ хасидимскаго ученія не озарилъ твою заблудшую душу.

— Господа! сказалъ раби Давидъ, обращаясь ко всему кагалу: — сколько числится за дядей Зельмана недоимки?

— Не ты ли намъ заплатишь? спросилъ ядовито крупчатникъ, молчавшій до этихъ поръ.

— Быть можетъ.

— Поздно явился, голубчикъ, прошип?лъ крупчатникъ — и безъ тебя заплачено. Раби! приступимъ къ нашему д?лу. Гд? говоръ?

Раби Давидъ былъ вн? себя отъ горя.

— Братцы! позвольте мн? еще н?сколько словъ, и зат?мъ я избавлю васъ отъ моего присутствія, попытался онъ еще разъ.

— Говорите, да оканчивайте скор?е.

— Я вамъ торжественно заявляю, что вы поступаете противъ вс?хъ правилъ религіи, чести и челов?колюбія. Я предлагалъ вамъ выкупъ за Зельмана. Но вы предпочитаете продать его этому крупчатнику. Поконченъ ли торгъ? Попробуйте; можетъ быть, я дамъ больше. За сколько купилъ этотъ старикъ свою жертву?

При этомъ предложеніи и вопрос?, все общество замолчало, и обратило вопросительный взглядъ на хозяина и его конкурента. Въ этомъ взгляд? ясно выражалась мысль: «а почему бы, въ самомъ д?л?, и не поторговаться?»

— Любезный! сказалъ р?зкимъ голосомъ крупчатникъ: — я долго сносилъ твое безстыдство. Прошу не забывать, что не я у тебя нахожусь, а ты — у меня. Убирайся же по добру по здорову отсюда, не то…

— Раби Давидъ! въ свою очередь произнесъ раввинъ, вставши съ м?ста: — вашъ трудъ — напрасенъ. Не корысть играетъ въ этомъ д?л? главную роль, какъ вы полагаете. Сохрани насъ Богъ и помилуй отъ подобнаго смертнаго гр?ха. Зельманъ признанъ вс?ми нами дурнымъ израильтяниномъ и опаснымъ для нашего молодаго покол?нія. Выгоняя его изъ города, но предоставляя ему свободу, мы тяжко согр?шили бы предъ Еговой и его святыми законами; если Зельманъ заберется куда нибудь и испортитъ хоть одну, родную намъ по в?р? душу, то вс? мы разд?лимъ его преступленіе и погубимъ нашу в?чную жизнь. Израильтяне — порукой другъ за друга[25], вотъ почему, мы р?шили — и р?шеніе это неизм?нно — отдать его въ рекруты, чтобы избавятъ все наше племя отъ заразы. Что сд?лаемъ мы съ квитанціей, которую за него получимъ, продадимъ ли ее и кому именно продадимъ, это къ д?лу не относится. Такъ ли выразилъ я ваше желаніе и вашу ц?ль? окончилъ раввинъ, обратясь къ собранію.

— Сущую истину изволили вы сказать, почтенн?йшій раби, отв?тило хоромъ все собраніе.

Раби Давидъ побагров?лъ отъ б?шенства.

— Посл?днее слово, закричалъ онъ охрипшимъ голосомъ. — Вы разбойники и братоубійцы, вы нев?жи и Каины! Если вы не отстанете отъ своей зат?и и завтрашняго же дня не выдадите паспорта, то будете им?ть д?ло уже не съ безсильнымъ ребенкомъ, а со мною.

Эффектъ этой р?чи былъ поразительный. Староста побл?дн?лъ, общественный писарь разинулъ ротъ и безсознательно началъ сжимать и разжимать свои костлявые пальцы. Остальные члены общества затаили дыханіе и съ особеннымъ злорадствомъ вперили глаза въ старшинъ, любуясь ихъ крайнимъ зам?шательствомъ. Одинъ только хитрый раввинъ стоялъ невозмутимо, заложивъ толстые пальцы об?ихъ рукъ за широкій поясъ и опустивъ глаза.

— Раби Давидъ, прошип?лъ ханжа со своимъ медовымъ голосомъ — неужели вы способны сд?латься доносчикомъ? Волосы у меня дыбомъ становятся при этой страшной мысли. Н?тъ, я не могу этому пов?рить!

— Предать справедливому суду людей, торгующихъ свободою и жизнью несчастнаго сироты, не значитъ еще быть доносчикомъ. Я буду только орудіемъ Божьей мести.

— Знаете ли вы, раби Давидъ, что по повел?нію талмуда, разр?шается убить доносчика, даже въ великій судный день[26]?

— Знаю. Но, вопервыхъ, я не доносчикъ, а защитникь слабаго; а вовторыхъ, я васъ объ. этомъ предваряю и отъ васъ самихъ зависитъ не доводить меня до этой крайности.

Съ этими словами Раби Давидъ вышелъ изъ комнаты, сильно хлопнувъ дверью.