Записки еврея

Не взирая на то, что отецъ мой былъ безъ чувствъ, его оковали но рукамъ и ногамъ и выволокли на улицу. Зат?мъ заперли въ какой-то общественной конур?. Приговоръ общества былъ написанъ и подписанъ. Крупчатникъ заплатилъ уговорную сумму. Раввинъ, старшины, общественный писарь и ловцы были награждены особо. На другой день снарядили сдатчика[28] и б?днаго моего отца, въ ц?пяхъ, при общественной страж?, увезли въ губернскій городъ для сдачи въ рекруты.

На другой день около полудня, дверь холодной, гд? былъ заключенъ раби Давидъ, отворилась. Полицейскій служитель просунулъ голову въ дверь.

— Эй! кто тутъ, безпаспортный жидъ, пойманный ночью? Маршъ за мною въ полицію!

Раби Давидъ отправился подъ строжайшимъ карауломъ къ высшей полицейской власти. Въ с?няхъ полиціи ему пришлось долго ждать своей очереди. Наконецъ, его ввели въ самый храмъ правосудія, гд? возс?дала высшая власть въ лиц? городничаго, и поставили у дверей.

Его высокоблагородіе изволило занижаться. Оно какъ-будто прочитывало ц?лую кипу разноцв?тныхъ бумагъ, но на сакомъ д?л? только перелистывало молча, уносясь мыслью куда-то далеко, далеко. Раби Давидъ окинулъ испытующимъ взглядомъ всесильное лицо, съ которымъ ему предстояло им?ть д?ло, и м?стность театра д?йствій.

Въ небольшой, неправильной формы, каморк?, украшенной вс?ми принадлежностями полицій, ст?ны и мебель которой были изобильно покрыты паутиной, пылью, грязью и огромными чернильными пятнами, въ вид? скорпіоновъ, находилось всего двое лицъ. У большаго четырехугольнаго стола, покрытаго сукномъ неопред?леннаго цв?та, сид?лъ, въ ветхомъ кресл?, городничій въ военной форм?. Это былъ мужчина роста ниже средняго. Голова его была низко острижена подъ гребенку, и усыпана маленькой с?доватой растительностью, придававшей его голов? видъ арбуза, ус?яннаго инеемъ. Лицо, сотворенное по солдатски-казенной форм?, съ своими черными, донельзя нафабренными, торчавшими вверхъ, усами, им?ло чрезвычайно злое и жестокое выраженіе. Грудь его была не такъ развита отъ природы, какъ выпучена отъ старо-военной привычки раздувать ее внутреннимъ напоромъ легкихъ и наружнымъ нажиманіемъ головы къ плечамъ. Изъ-подъ стола видн?лась его деревяшка. Въ сторон? у стола сид?лъ письмоводитель.

Наконецъ, допросъ начался.

— Ты кто?

— Я еврей.

— Это посл?. Ты м?щанинъ, купецъ, чортъ или дьяволъ?

— М?щанинъ.

— Откуда? Изъ какого болота?

— Изъ Могилева.

— Дальняя птица. Какъ зовутъ?

— Давидъ.

— Царь Давидъ. А отца какъ?

— Ицко.

— Фамилія?

— Шапиро.

— Какого в?роиспов?данія? Ну, да жидовскаго. Это видно по твоей рож?. Сколько теб? л?тъ?

— Сорокъ-пятый пошелъ.

— Ого! Сорокъ-пять л?тъ шахруешь; порядочно, должно, наплутовалъ. Женатъ, холостъ?

— Женатъ.

— Еще бы! В?дь вы родитесь женатыми. Д?ти есть?

— Есть.

— А много?

— Семь челов?къ.

— Хватилъ. Плюжка! пиши «семь жиденятъ». Черти эти плодятся какъ клопы.

— Подъ судомъ и сл?дствіемъ сколько разъ бывалъ?

— Ни разу.

— Ой ли?

— Ей-богу, не былъ.

— А зач?мъ таскаешься безъ паспорта?

— Какъ безъ паспорта? Я квартальному отдалъ паспортъ.

— Отдалъ, да не свой.

— Н?тъ, мой, ваше благородіе!

— Какое я благородіе? Высокородіе я, мерзавецъ! Ты знаешь, предъ к?мъ стоишь? Предъ к?мъ? Предъ к?мъ?

— Вы, кажется, господинъ городничій?

— Н?тъ, врешь. Я не городничій, я полиціймейстеръ. Я начальникъ города, то-есть градоначальникъ. Какъ же ты см?ешь мн? тыкать благородіемъ?

— Ошибся, ваше благородіе…

— Опять? Плюжка, запиши, что арестантъ при допрос? нанесъ мн? грубости.

— Извините, ваше высокородіе, умилосердитесь.

— Я-те задамъ, погоди. Это твой паспортъ — а?

— Мой, ваше высокородіе.

— А подчистку и поправку кто смастерилъ? глянь-ка.

— Ваше высокородіе, на моемъ паспорт? подчистокъ и поправокъ не было.

— Откуда жь он? взялись?

— Клянусь Богомъ, не знаю.

— Ага! напасти. А вотъ промаршируешь по этапу нед?льки дв?, такъ узнаешь.

— Ваше высокородіе! не губите. Сжальтесь.

— Жал?ть? А самому изъ-за тебя, жидовская рожа, кривить душою предъ законами? Н?тъ, шалишь! Я скор?е пов?шу сотню вашего брата, ч?мъ им?ть одно пятно на своей сов?сти. Плюжка! Дай вотъ эту бумагу вновь переписать, и стой тамъ въ канцеляріи надъ душою, чтобы опять не напакостили. Ступай!

Письмодитель м?шалъ. Его командировали подальше.

— Ваше высокородіе! попросилъ арестантъ немного см?л?е, понявъ маневръ. — Я буду благодаренъ вашему высокородію.

— А что? въ синагог? за меня помолишься, небойсь?

— Помолюсь за васъ и д?тей вашихъ.

— Только-то? спросилъ городничій, зявкнувъ оригинальнымъ образомъ, и многозначительно прищуривъ л?вый глазъ.

— Буду благодаренъ. Я не б?дный.

— А вотъ попался, почтенн?йшій! Ты, значитъ, бродяга и есть. Иначе, съ какой стати совался бы съ благодарностями?

— Н?тъ, ?аше высовородіе! Я не бродяга я этотъ паспортъ мой. Зд?шнее еврейсвое общество меня пресл?дуетъ. В?роятно, подкупили квартальнаго; онъ и сд?лалъ подчистку на мою погибель.

Городничій опустилъ глаза. Арестантъ сказалъ ему не новость…

— Ну, что-жь, братецъ, я могу для тебя сд?лать? спросилъ городничій мягкимъ и н?сколько ласковымъ голосомъ.