Записки еврея

— Ну, вотъ, взъ?лась она однажды на своего смиреннаго сожителя, зач?мъ другія жены живутъ, въ довольств? и роскоши, а она съ д?тьми чуть ли не дохнетъ съ голода. «Л?нтяй ты, да и только! кричитъ она на мужа, по мн?, хоть разбойничай, да корми семью! Вонъ съ моихъ глазъ!» И зат?мъ, безъ околичностей, вытолкала мужа за дверь. Долго бродилъ несчастный мужъ по улицамъ, убитый и унылый, думалъ, думалъ, и, конечно, ничего путнаго не выдумалъ. Наконецъ р?шился: что будетъ, то будетъ, а попытаюсь сд?латься разбойникомъ… Вышелъ онъ за городъ, на большую дорогу, спрятался въ л?су и сталъ выжидать добычу. Протащился по дорог? мужикъ. «Н?тъ, этого трогать не сл?дъ», подумалъ еврей, «пожалуй побьетъ, и еще посл?дній кафтанишка сниметъ. Самъ похожъ на разбойника!» Прошла по дорог? баба, навьюченная какими-то узлами. Еврей выглянулъ. «До чужихъ женъ дотрогиваться, да еще до христіанскихъ — гр?шно», сказалъ онъ самому себ?. Прокатилъ какой-то франтъ, на перекладной. Еврей опять взглянулъ. «Ну, эту птицу не м?шало бы маненько пограбить, да жаль, ямщикъ здоровый». Наконецъ, наступилъ вечеръ и часъ вечерней молитвы. Еврей сталъ усердно молиться. Въ самомъ разгар? молитвы, онъ зам?чаетъ, что по дорог?, шагомъ, плетется про?зжій еврей, на изнуренной клячонк?. «Ну, наконецъ, этотъ — по моимъ силамъ», обрадовался дебютирующій головор?зъ. Но положеніе разбойника было очень критическое: онъ не кончилъ еще молитвы, значитъ, не им?лъ права ни сойдти съ м?ста, ни заговорить. Онъ началъ махать про?зжему еврею руками и мычать. Про?зжій еврей, зам?тивъ молящагося собрата, остановился и терп?ливо ожидалъ. Разбйникъ, окончивъ свою молитву, подб?жалъ къ про?зжему, одобряя себя внутренно.

— Добрый вечеръ! обратился онъ въ своей жертв?.

— Вечеръ добрый, отв?тилъ про?зжій.

— Шолемъ алейхеvъ! Разбойникъ протяйулъ про?зжему руку.

— Алейхемъ шолемъ! Про?зжій пожалъ руку разбойника.

— Откуда Богъ несетъ? спросилъ разбойникъ.

Про?зжій объяснилъ, откуда, куда и зач?мъ ?детъ.

— Н?тъ ли у васъ табачку понюхать?

Про?зжій угостилъ разбойника табачйомъ.

— А знаете ли вы, кто я таковъ есть? вскрикнулъ загробнымъ басомъ разбойникъ.

— Н?тъ, не знаю; а кто вы такой?

Разбойникъ отступилъ на два шага и поднялъ кулакъ.

— Я… я… еврейскій… раз… раз… разбойникъ!! загрем?лъ грабитель.

Про?зжій, ни живъ ни мертвъ, откинулся назадъ.

— Что же вамъ угодно? спросилъ дрожащимъ голосомъ про?зжій.

— Подайте мн?, ради Бога, завопилъ плаксивнижъ голосомъ еврейскій разбойникъ — жена… девять челов?къ д?тей…

Когда анекдотъ кончился, мои гости покатились со см?ха. Я изъ любезности см?ялся съ ними.

— Анекдотъ недуренъ, сказалъ я — но онъ доказываетъ только физическую слабость и честность натуры того, который сгоряча взялся не за свое д?ло.

— Я знаю анекдотъ на счетъ еврейской храбрости, вызвался другой офицерикъ.

— Разсказывайте, разсказывайте!

— Какой-то нашъ братъ, офицерикъ-кутило, путешествовалъ ко Польш?. Въ карманахъ его свободно разгуливалъ сквозной в?теръ. Вс? деньги онъ давно уже пропутешествовалъ, такъ что приходилось про?дать вещи. Посл? всякой корчмы его тощій чемоданъ все больше я больше облегчался, а наконецъ, и исчезъ. Дошло до того, что кром? дорожнаго платья, у офицера оставались только пистолеты, которыми онъ очень дорожилъ. Въ одной изъ польскихъ корчемъ, гд?, по обыкновенію, королевствовалъ ожир?вшій еврей, офицеру пришлось такъ круто, что онъ, наконецъ, р?шился попрощаться и съ своимъ любимымъ оружіемъ.

— Шинкарь! денегъ у женя н?тъ! р?шительно объявилъ онъ, покручивая усы. — Если хочешь, пов?рь честному слову дворянина…

— Ой вей, какъ мозно? я б?дный цолов?къ!

— Ну, чортъ съ тобою. Вотъ пистолеты. Спрячь ихъ. Про?ду обратно — выкуплю.

— Нехай буде по васему, вельмозный пани! Нате вамъ гвоздь, вбейте въ ст?ну и пов?сьте! пистоли. Я боюсь ихъ. Возе сохрани!

Офицеръ пов?силъ на гвоздь свое оружіе и у?халъ. Еврей, продолженіе н?сколькихъ дней, привыкъ къ оружію. Ув?ряя, что оно само не стр?ляетъ, онъ часто подходилъ къ нему довольно близко, чтобы любоваться серебряной нае?чкой, но дотрагиваться никакъ не р?шался. Т?мъ не мен?е, онъ гордился и сбоямъ оружіемъ, и своей храбростью. Однажды про?зжаетъ польскій панъ и заходитъ въ корчму выпить бутылку меда. Пань удивился вис?вшимъ на ст?н? порядочнымъ пистолетахъ… Еврей зам?тилъ это и еще пуще возгордился.

— Эй, жидзе! кричитъ панъ.

Еврей, засунувъ рули за поясъ и шлепая туфлями, расхаживаетъ по комнат?, не обращая, повидимому, никакого вниманія на пана.

— Эй! пане арендарже! позвалъ его в?жливо панъ.

Корчмарь подходитъ, гордо поднявъ голову.

— Я самъ панъ орендаръ, цто пану нузно?

— Чьи это пистолеты?

— Цьи это пистоли? Мои.

— Гд? взялъ?

— Гд? взялъ? Купилъ.

— А на что они теб?? продай мн?.

— Продать пану? не хоцу.

— Почему же?

— Поцему? самому нузно.

— Да на что же они теб? нужны?

— На цто? А если разбойники придутъ?

Панъ вскакиваетъ внезапно и хватаетъ корчмаря за бороду.

— Я самъ разбойникъ!

— Ну, коли ясновельмозный панъ самъ разбойникъ есть, то возьми себ? пистоли!..