Записки еврея

— Господа! сказалъ я — защищать еврейскую храбрость я не берусь, скажу вамъ только одно: еслибы вы принадлежали къ этой несчастной націи, которую весь міръ од?лъ въ шутовской кафтанъ, и сд?лалъ ц?лью своихъ насм?шекъ, и еслибы вы им?ли такой же интересъ, какъ я, вдуматься въ смыслъ анекдотовъ, вами разсказанныхъ, то вы не сочли бы евреевъ такими отъявленными природными трусами.

Я счелъ, однакожъ, лишнимъ развить свою мысль предъ моими военными знакомыми, но въ душ? не могъ не удивляться сл?пому пристрастію ц?лаго міра, до такой степени враждебнаго изгнанникамъ Іерусалима.

Припоминаю теперь довольно характеристическій случай изъ моей жизни, нелишенный, впрочемъ, интереса и для моихъ читателей. Онъ ясно покажетъ т?мъ лицамъ, которыя хоть сколько-нибудь интересуются вопросомъ о ц?лой націи, на сколько основательны рутинныя, повальныя мн?нія, освященныя в?ковою, враждебною нетерпимостью. Я вполн? ув?ренъ, что если мои записки. попадутся въ руки того лица, которое играло первую роль въ разсказываемомъ мною случа?, то лицо это будетъ на столько добросов?стно, чтобы не отрицать истины. Я разсказываю быль, а не анекдотъ для краснаго словца.

Это случилось года четыре тому назадъ, въ половин? декабря. Я возвращался изъ Петербурга. Верстъ девяносто или больше за Москвою оканчивалась линія жел?зной дороги. До Харькова, гд? я оставилъ свой экипажъ, приходилось до?хать или на перекладныхъ, или же въ дилижанс?. Оба средства передвиженія не представляли ничего пріятнаго. На двор? стояли уже холода и вьюги. Дорога была ненадежная какъ для полозьевъ, такъ и для колесъ. Я р?шился изъ двухъ золъ выбрать меньшее, и взять изъ конторы дилижансовъ отд?льный возокъ, чтобы страдать, по крайней м?р?, на свобод?. Я обратился къ управляющему конторою.

— Можете ли вы мн? дать до Харькова отд?льной возокъ?

— У насъ, къ сожал?нію, на лицо только одинъ.

— Я у васъ только одного и прошу.

— Д?ло въ томъ, что пассажиръ, пришедшій за минуту до васъ, заявилъ тоже желаніе на особый возокъ. Хотя онъ еще не договорился, но все-таки, по первенству, онъ им?етъ преимущество.

— Конечно, согласился я.

— Позвольте васъ спросить, обратился управляющій чрезвычайно в?жливо къ молодому, очень красивому челов?ку въ военной форм?:— оставляете ли вы за собою возокъ или н?тъ? Есть желающіе…

— Оставьте за мной! объявилъ офицеръ р?шительно — и отправьте меня чрезъ часъ. Я только позавтракаю и — въ путь.

— Вы желаете непрем?нно отд?льный возокъ? обратился ко мн? управляющій.

— Да, я бы васъ покорн?йше просилъ объ этомъ.

— Къ сожал?нію, вамъ придется дожидаться ц?лыя сутки, пока возвратятся возки.

— Жаль, да д?лать нечего. Обожду.

Офицеръ подошелъ.

— Позвольте! обратился онъ ко мн?, слегка поклонившись — куда вы желаете до?хать?

— До Харькова.

— Я тоже. Не по?демъ ли вм?ст?? Ц?лый возокъ для одного слишкомъ ужь просторенъ.

— Пожалуй.

Мы вм?ст? с?ли за завтракъ, вм?ст? потребовали бутылку вина, и познакомились. Офицеръ, съ особой гордостью, объявилъ себя княземъ Н., состоящимъ на служб? гд?-то въ Лифляндіи и ?дущимъ въ Е., чтобы провести рождественскіе праздники у родителей, живущихъ въ им?ніи, Е… губерніи. Мой титулъ, по его незвучности, я счелъ лишнимъ объявлять; я назвалъ ему только мою фамилію. Т?мъ не мен?е, князь любезно пожалъ мою руку. Я им?ю предуб?жденіе противъ т?хъ, которые, кстати и некстати, хвастаютъ своими громкими отцовскими титулами; но этотъ молодой князекъ своимъ красивымъ, открытымъ, н?сколько женственнымъ лицомъ, мн? съ перваго взгляда очень понравился. Я, однакожь, далъ себ? слово вести себя съ нимъ въ пути какъ можно сдержанн?е.

Сначала, я и мой спутникъ ограничивались одними в?жливостями. Но заключенные въ одной кл?тк? сутокъ на четыре или на пять, мы отъ скуки д?лались съ каждымъ часомъ бол?е и бол?е сообщительны, особенно юный князь, который любилъ-таки поболтать. Русскія почтовыя дороги чрезвычайно способствуютъ скорому сближенію пассажировъ между собою: часто приходишь съ своимъ сос?домъ въ соприкосновеніе и даже въ столкновеніе, то боками, то лбами. Падая и толкая другъ друга на каждомъ ухаб?, мы сначала извинялись одинъ вредъ другимъ, а потомъ начали см?яться и разговорились о всякой всячин?. Между этой всячиной теченіе идей наводило нашу мысль и на довольно серьёзные предметы.