Записки еврея

— Кто? ты желаешь знать, кто? Т?, которые собрали всякую изустную болтовню раввинистовъ въ одну кучу и заставили нев?жественную еврейскую массу стать на кол?ни, поклоняться этой куч? различнаго сора, какъ золотому тельцу; т?, которые роются въ этой куч? ц?лую жисть!

Онъ оглянулся. На трав? ле. кали дв?-три книги, принесенныя нами.

— Это что? спросилъ онъ, указывая на книги.

— Талмудъ.

— Какой томъ?

— Нида[59].

— А! по части акушерства? Пріятное и поучительное чтеніе для такихъ молокососовъ, какъ вы. А это что?

— Клаимъ.

— А! по части землем?рства и математики? Остроумная штука. Ну, бери-ка, крыса, эти книги, вскрой ихъ наобумъ и прочитай н?сколько словъ, гд? ни попало.

Сруль л?ниво поднялъ книги. Раскрывъ одну на самой ея середин?, онъ прочелъ н?сколько словъ, совершенно невязавшихся между собою. Онъ не началъ съ точки, потому что въ талмуд? никакихъ знаковъ препинанія не полагается. Не усп?лъ Сруль произнесть десяти словъ, какъ незнакомецъ, съ зажмуренными глазами, сталъ продолжать наизусть, безостановочно, какъ будто читая въ самой книг?. Онъ читалъ ц?лую четверть часа, не заикнувшйсь ни разу и гримасничая преуморительно.

— Будетъ, остановилъ его Сруль, въ лиц? котораго изобразилось крайнее изумленіе.

— Эта чепуха напечатана на сто двадцать-второмъ лист?, на правой сторон?. Ты началъ читать съ третьяго слова восьмой строки.

Мы окамен?ли отъ удивленія, при вид? такой образцовой памяти.

— Что, крыса, каково? А хотите знать, какъ Раше, Тосфесъ, Маграмъ, Магаршо (комментаріи) умничаютъ при этомъ случа?? Извольте, дурачки.

Онъ разсказалъ посл?довательно, плавно и понятно вс? хитрые вопросы, силлогизмы и выводы этихъ мудрыхъ разумниковъ, расп?вая принятымъ, въ еврейскихъ хедерахъ, голосомъ и жестикулируя толстыми пальцами своихъ рукъ.

— Это удивительно, изумились мы.

— А знаете вы, отчего вс? эти мефоршимъ (комментаторы) взбеленились? Они, неучи, не знали грамматики талмудейскаго языка. Еслибы они знали, что слово N (онъ намъ его объяснилъ) им?етъ вотъ какое значеніе, а не то что они думаютъ, то не было бы ни вопросовъ, ни отв?товъ, и у тысячи теб? подобныхъ крысъ было бы теперь одной геморроидальной шишкой меньше.

Сруль, пораженный его высокой ученостью, пришелъ въ неописанный восторгъ. Онъ подб?жалъ и бросился къ нему на шею.

— Ахъ, Боже мой, говорилъ онъ: — можно ли называть глупостью такую ученость, какъ тамудейская! В?дь тутъ всевозможныя науки…

— Науки? Какія науки! Медицина, толкующая о чертовщин? и колдовств?, астрономія, вертящая солнцемъ, акушерство, прим?няемое къ одной скотской похоти брачнаго ложа[60], физика, трактующая объ одномъ омовеніи новой посуды[61], химія, толкующая о трафномъ и каширномъ, о молочномъ и мясномъ, географія, опред?ляющая положеніе рая и ада, и проч. Хорошія науки!

Трудно передать, съ какимъ желчнымъ тономъ онъ произнесъ все это. Онъ отвернулся отъ насъ, опрокинулся на траву лицомъ внизъ, и долго лежалъ безъ движенія. Мы мало понимали изъ того, что онъ намъ говорилъ, но увид?ли въ очію, что им?емъ д?ло съ челов?комъ ученымъ. Сруль посматривалъ на меня, пожималъ плечами я разводилъ руками отъ изумленія. Я долго думалъ, что мн? д?лать, какъ выразить чувство, переполнявшее меня. Осторожно подкрался я къ нему, внезапно опустился на траву возл? него и схватилъ его руку съ нам?реніемъ поц?ловать.

— Прочь, лапъ моихъ не трогай! Въ такія минуты он? способны задушить тебя. Усп?ешь еще и послужить на двухъ собственныхъ лапахъ и полизать чужія.

Мы не зам?тили, какъ улет?ло посл?об?денное время. Наступилъ вечеръ.

— Ну, д?тки, маршъ до квартирамъ! скомандовалъ незнакомецъ. — Поздно.

— Добрый! милый! приступили мы къ нему, дружно, какъ будто сговорившись. — Когда мы тебя еще увидимъ?

— Если буду свободенъ, буду по посл?об?дамъ приходить сюда. Если же не приду, значитъ — нельзя.

— Ну, а зовутъ тебя какъ?

— Зовутъ меня Хайкелъ. А знаете ли, почему меня такъ зовутъ?

— Почему?

— Потому что я играю на пайкль (бубны).

— Какъ на бубнахъ?

— А вотъ какъ! Онъ чрезвычайно удачно началъ подражать металлическимъ звукамъ, издаваемымъ м?дными побрякушками бубенъ, пощелкивая языкомъ и ударяя въ ладоши.

— Н?тъ, ты все шутишь.

— Не шучу же, ослята. На будущей нед?ли будетъ еврейская свадьба у р?зника Б. Приходите. Вы меня увидите тамъ. О, я великій челов?къ… Я… батхенъ[62] при зд?шнемъ еврейскомъ оркестр?.

Мы вытаращили глаза. Онъ, скорчивъ гримасу, быстро ушелъ въ противоположную отъ насъ сторону и скоро скрылся.

— Сруль! обратился я къ товарищу: — какъ ты думаешь, вретъ ли онъ или правду говоритъ?

— Право, не знаю. Я отъ этого челов?ка съ ума схожу.

Возвратившись домой, я не могъ сдержаться, чтобы не под?литься моей тайной съ Сарой. Она очень много и очень подробно разспрашивала о батхен?.

— Что ты о немъ думаешь, Сара?

— Должно быть, пьяница, р?шила Сара: — я бы теб? сов?товала раззнакомиться съ нимъ, а то, если мама узнаетъ, она загрызетъ тебя.

— Не загрызетъ. Самъ, небойсь, ум?ю уже огрызаться. Сара сомнительно покачала головою.

Дня три батхенъ Хайкелъ не являлся.