Я ясно осознавала, что истина скрывается совсем не в японском всепоглотившем и всеукротившем законе. Она в самом сердце Японии. Она в душе каждого «добропорядочного» японца, и, что еще удивительнее, – теперь она поглотила и мою душу.
Однако это странное чувство. Чувство благоговейного уважения поражает тебя, словно вирус, при встрече с
Кто бы мог подумать, что это случится со мной: вот так, совсем внезапно, поменять образ мыслей. Совсем не означает, что ранее я не относилась с почтением к старшим, тем более к преподавателям, но желания «раствориться» в вышеупомянутом, спокойное благоговение – такое со мной, пожалуй, впервые. И как же приятно, когда тебе в ответ растворились в приветливой улыбке и смиренном поклоне, дескать: «Да, студент, – я тебя тоже уважаю, дерзай, и, возможно, будешь как я в скором времени!»
«Так и есть – это уже совсем не за горами, если захотеть», – подумала бы прежняя я, но нет, новая я подумала… Новая я, как ни странно, ни о чем не подумала, а продолжила свой путь, с благоговением на душе. Это отнюдь не довольство самим собой – это интуитивное следование чувству правильной расстановки ролей во Вселенной и безошибочно однонаправленного течения времени (в понимании маленького ограниченного незнанием человека). Это не есть ли та самая пятая стадия из моей классификации адаптации человека к чужой культуре, когда он уже проанализировал все плюсы и минусы, изменился и прекрасно приспособился к жизни, отличной от жизни в привычной ему культурной среде. И даже стыдно об этом говорить, но я «перестала нелегально выносить мусор». Раньше нагло относила его в кабину для сбора мусора в любые дни – а теперь делаю это строго по расписанию… и неодобрительно смотрю на тех, кто замер на четвертой стадии и продолжает «нелегальничать».
Ну и еще одно, про это нельзя не упомянуть. Вход в общежитие для иностранных студентов заключал в себе ритуал переобувания в домашние тапочки (как мило, не правда ли?!)… и продолжение пути до «апартаментов» без причинения ущерба недавно (а возможно, не так уж и недавно) вымытого нашим комендантом пола в оных. По приезде в Японию мне удавалось строго соблюдать этот «прописанный» тут и там на входных дверях закон, но со временем… Приближаясь к стадии отрицания и обособления себя от японцев, тапочки перестали надеваться как-то сами собой, совершенно незаметно, и тогда я на цыпочках пробиралась до второго этажа, боясь быть кем-то застигнутой врасплох.
Хотя, вовсе не одной мне удавалось обходить это правило. Нередко за дверью слышалось постукивание чьих-то полукрадущихся каблучков, постепенно становящееся все приглушеннее и исчезая в пространстве «где-то» и во времени «когда-то». Теперь я снова переобуваюсь в тапочки, не оскверняя тем самым только что вымытый пол и не оставляя на нем уличной пыли, а отнюдь не грязи, так как грязь в Японии так же трудно оставить, как и найти ее.
Совсем недавно полагала, что «стукачество» – пожалуй, самая неприемлемая мной черта японского народа. Теперь – понимаю относительность всего, о чем рассуждает человек на протяжении жизни. Пожалуй, осталось многое, что нельзя изменить в самом себе, – и это естественно. Неизменным остается наша nature. Однако подавляющее большинство поведенческих моментов, безусловных рефлексов будет изменено, как произошло в моем случае. И самоанализ здесь ни при чем – это видно невооруженным глазом.
За 20 минут до станции Маибара