Записки о Шерлоке Холмсе

Одно обстоятельство произвело очень глубокое впечатление как на слуг, так и на полицию. Лицо полковника было искажено гримасой страха. По их рассказам, на нем был написан ужас, какой только способны выразить человеческие черты. Кое-кто из свидетелей даже лишился чувств. Было ясно, что полковник предвидел свою судьбу и отчаянно ее страшился. Это, конечно, не противоречило версии, принятой полицией: полковник понимал, что жена собирается его убить. Не опровергал эту версию и тот факт, что рана находилась на затылке, поскольку жертва, вероятно, пыталась уклониться от удара. Сама дама показаний не давала: из-за воспаления мозга она временно была не в себе.

От полиции я узнал, что мисс Моррисон, которая, как вы помните, сопровождала в тот вечер миссис Баркли, уверяла, что не имеет понятия, отчего ее приятельница вернулась домой в таком расстройстве.

Собрав эти сведения, Ватсон, я выкурил за размышлениями несколько трубок. Нужно было отделить существенные факты от случайных. Безусловно, главное внимание в этом деле следовало сосредоточить на странном исчезновении ключа от двери. Его в комнате не нашли, как ни искали. Следовательно, кто-то этот ключ взял. Но совершенно ясно, что этого не могли сделать ни полковник, ни его супруга. Значит, в комнату входил кто-то третий. И войти он мог только через застекленную дверь. Мне представлялось, что при тщательном осмотре комнаты и лужайки я обнаружу какие-нибудь следы этого загадочного персонажа. Вам известны мои методы, Ватсон. При расследовании я использовал их все до одного. И следы в конце концов нашлись, но совсем не те, которых я ожидал. В комнате побывал некий мужчина: пришел он с дороги, пересек лужайку. Мне попалось пять достаточно отчетливых следов: один на дороге у того места, где незнакомец перебрался через стенку, два на лужайке и два очень слабых отпечатка на дощатом полу у застекленной двери, через которую он вошел. По лужайке он, очевидно, бежал: носки обуви вдавились гораздо глубже, чем пятки. Но поразил меня не этот человек, а его спутник.

– Спутник?

Холмс достал из кармана большой лист папиросной бумаги и аккуратно расправил на колене.

– Что вы думаете об этом? – спросил он.

Бумага была испещрена следами какого-то мелкого животного. На лапе ясно виднелись пять подушечек, различались длинные когти, и весь отпечаток не превышал размером десертную ложку.

– Собака, – сказал я.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы собака взбиралась по занавескам? А эта тварь взбиралась – я нашел явственные следы.

– Тогда обезьяна?

– Это не обезьяний след.

– Так кто это может быть?

– Не собака, не кошка и не обезьяна. Ни одно из хорошо известных нам животных. Я попытался восстановить его облик на основе измерений. Вот четыре следа, оставленных зверем, когда он стоял неподвижно. Видите, расстояние между передней и задней лапой составляет не меньше пятнадцати дюймов. Добавьте сюда шею и голову, и вы получите животное длиной не меньше двух футов, а может, и больше, если у него есть хвост. А теперь обратим внимание вот на что. Животное бежало, и у нас есть длина его шага. Где ни посмотри, около трех дюймов, не более. Все указывает на то, что к длинному туловищу приделаны совсем коротенькие ножки. Зверек не позаботился оставить мне образец своей шерсти, но его общий облик таков, как я описал. К тому же он умеет карабкаться по занавескам и питается мясом.

– Что вас натолкнуло на этот вывод?

– Он карабкался по занавеске. На окне висит клетка с канарейкой, и зверь, судя по всему, увидел в ней добычу.

– Тогда что же это за зверь?

– Если бы я это знал, я бы уже далеко продвинулся в расследовании. Вероятно, это родственник ласки или горностая, но среди них мне не встречалось таких крупных.

– Но какое отношение он имеет к убийству?

– Это по-прежнему остается тайной. Но, как вы видите, мы уже многое выяснили. Мы знаем, что кто-то стоял на дороге, наблюдая ссору супругов Баркли: шторы были подняты, в комнате горел свет. Нам также известно, что этот человек перебежал лужайку и вошел в сопровождении странного животного. Затем произошло одно из двух: либо он ударил полковника, либо, что равновероятно, полковник при виде его испугался, упал и раскроил себе голову об угол каминной решетки. Наконец, мы располагаем таким любопытным фактом: незваный гость унес с собой ключ.

– Похоже, эти открытия не проясняют, а еще больше запутывают дело, – заметил я.

– Именно так. Они убеждают в том, что эта история не так проста, как показалось полиции на первый взгляд. Я обдумал ее и пришел к выводу, что дело нужно распутывать с другого конца. Но, право, Ватсон, я вам не даю лечь, меж тем как мог бы все это поведать завтра по пути в Олдершот.

– Спасибо, но рассказ продвинулся уже слишком далеко, чтобы здесь поставить точку.