Записки о Шерлоке Холмсе

– А, моего злополучного племянника! Как вы понимаете, мне никоим образом нельзя за него вступаться, тем более что мы с ним родственники. Боюсь, происшедшее самым пагубным образом скажется на его карьере.

– А если документ найдется?

– Тогда, разумеется, дело другое.

– Если позволите, я бы хотел задать вам несколько вопросов.

– Буду рад поделиться всеми сведениями, какими располагаю.

– Когда вы давали мистеру Фелпсу поручение скопировать документ, разговор происходил в этой комнате?

– Да.

– Тогда вас вряд ли мог кто-то подслушать?

– Это исключено.

– Не случилось ли вам кому-нибудь обмолвиться о том, что вы намерены отдать договор на копирование?

– Ни единой душе.

– Вы совершенно уверены?

– Совершенно.

– Итак, поскольку вы молчали, мистер Фелпс тоже молчал и посторонним ничего не было известно, значит вор попал в помещение по чистой случайности. Увидел шанс и воспользовался им.

Министр улыбнулся:

– Об этом мне трудно судить.

Холмс ненадолго задумался.

– Есть еще один важный вопрос, о котором я хотел бы с вами поговорить. Как я понимаю, вы опасались самых тяжких последствий в том случае, если содержание договора сделается известным?

По выразительному лицу министра пробежала тень.

– Да-да, самых тяжких.

– И они наступили?

– Пока нет.

– Если бы, скажем, договор попал в Министерство иностранных дел Франции или России, вы бы об этом услышали?

– Услышал бы. – Лорд Холдхерст изменился в лице.

– Прошло уже почти десять недель, а вестей не поступало. Следовательно, не будет ошибкой предположить, что договор по каким-то причинам еще не там.

Лорд Холдхерст пожал плечами:

– Мистер Холмс, вряд ли похититель завладел документом, чтобы вставить его в рамочку и повесить на стену.

– Быть может, он ждет, пока предложат хорошую цену.

– Помедлит еще немного – и останется ни с чем. Через несколько месяцев договор перестанет быть тайной.

– Это очень важно, – кивнул Холмс. – Конечно, нельзя исключать, что вор внезапно заболел…

– Воспалением головного мозга, к примеру? – Министр скользнул взглядом по лицу Холмса.

– Этого я не сказал, – невозмутимо отозвался Холмс. – Что ж, лорд Холдхерст, мы уже слишком злоупотребили вашим драгоценным временем. Пора проститься.

– Всяческих успехов в расследовании. Кто бы ни оказался преступником. – Министр с поклоном проводил нас до двери.

– Прекрасный человек, – заметил Холмс, когда мы вышли на Уайтхолл. – Но ему нелегко держаться на плаву. Он далеко не богат, а расходов много. Вы, конечно, заметили, что у него на ботинках новые подметки. А теперь, Ватсон, не стану вас больше отрывать от ваших основных обязанностей. Если никто не откликнется на объявление о кэбе, моя работа на сегодня закончена. Но я вам буду крайне обязан, если завтра вы отправитесь со мной в Уокинг – тем же поездом, что и сегодня.

Наутро мы встретились и вместе поехали в Уокинг. Холмс сказал, что на объявление не было ответа и в деле не появилось новых данных. Холмс умел, когда ему хотелось, делать каменное, как у индейца, лицо, и я не мог определить по его виду, доволен ли он ходом расследования. Помнится, он завел разговор о системе измерений Бертильона и очень восхищался этим французским специалистом.

Наш клиент по-прежнему пребывал под опекой своей преданной сиделки, но выглядел уже значительно лучше. Когда мы вошли, он легко поднялся с дивана, чтобы нас приветствовать.

– Есть новости? – нетерпеливо спросил он.

– Как я и предвидел, похвастаться нечем. Я встретился с Форбсом, встретился с вашим дядей, начал разработку кое-каких идей, которая может дать результат.

– Значит, вы не отчаиваетесь?

– Никоим образом.

– Благослови вас Господь за эти слова! – воскликнула мисс Харрисон. – Правда должна обнаружиться – нам нужно только верить в успех и не терять терпения.

– По части новостей мы вас опередили. – Фелпс снова опустился на кушетку.

– Я на это надеялся.

– Да, нынче ночью у нас кое-что случилось, и, похоже, это не пустяк. – Лицо Фелпса помрачнело, в глазах как будто мелькнула тень страха. – Знаете, я начинаю думать, что, сам того не ведая, оказался в центре чудовищного заговора, угрожающего не только моей чести, но и жизни.

– Да что вы?

– Этому трудно поверить, потому что, насколько мне известно, у меня нет ни единого врага. Но после нынешней ночи приходится признать, что враг все же существует.

– Пожалуйста, расскажите, что произошло.

– Да будет вам известно, что прошлой ночью у меня впервые не дежурила сиделка. Мне стало лучше, и я решил, что могу обойтись без нее. Свет в комнате тем не менее горел. Около двух я задремал, но внезапно пробудился от негромкого шума. Звук был такой, словно скребется мышь. Думая, что это мышь и есть, я лежал и слушал. Скрежет усилился, внезапно звякнул металл. Я сел и удивленно уставился на окно. Мне сделалось ясно, что это за звуки. Вначале кто-то просовывал в щель рамы какой-то инструмент, потом попытался поддеть задвижку.