Записки певца. Воспоминания прославленного тенора, артиста оперы Мариинского театра, участника «Русских сезонов» Сергея Дягилева в Париже и Лондоне

Мы постепенно спускались с севера на юг и добрались до Малороссии, в которой раньше я никогда не бывал и которая меня очаровала. Мы пели не ежедневно, у нас были и интервалы, и мы успевали набраться впечатлений.

Была весна, и каждый день мы ее все сильней и сильней ощущали и наблюдали ее нарастание. Вокруг нас все было полно благоухающего цветения, дивных красок, пения птиц.

Мы ездили не только по большим городам, но заезжали и в маленькие (преимущественно в Харьковской и Полтавской губерниях: в Ахтырку – родину нашей артистки, моей приятельницы Е.Ф. Петренко, в какие-то Кобеляки, Изюм, Богодухов и др.). Вначале, когда мне сказали, что поедем и по маленьким городкам и местечкам, мне это не понравилось, но после я оценил это.

Маленькие городки оказались вовсе не так плохи по составу публики, мы находили в них даже то, что принято называть людьми общества. Нас слушали целые семьи помещиков, специально на концерт приезжавшие из имений, слушала местная интеллигенция: учителя, инженеры, агрономы, землемеры, чиновники… И все они необычайно оценили, что петербургские артисты заглянули к ним, в провинциальную глушь. Нам всюду оказывали теплый прием, старались всячески нам угодить, устраивали встречи и проводы, угощали обедами и ужинами и щеголяли при этом изысканными малороссийскими блюдами: изумительным борщом, пирогами, галушками, бесконечным числом солений, варений, густых домашних наливок – вишневой, сливяной («сливянка»), черносмородиновой, запеканкой…

Но самым интересным, для меня по крайней мере, было то, что у нас явилась возможность познакомиться с Малороссией поближе. Нас постоянно приглашали то съездить в одно из близлежащих имений и, по возможности, переночевать там, то побывать на каком-нибудь типичном для Малороссии хуторе.

Нас возили туда на лошадях, запряженных обычно четверкой или «четвериком», по выражению тамошних кучеров. Мы ездили полями средь моря цветов и благоухающих трав. Дивные дали… Изумительная лазурь неба… Какие-то невиданные раньше птицы: голубые сизоворонки, желтые иволги, пестрые удоды с причудливым гребнем на голове. Перепела, дрофы, чайки. Стрекозы и кузнечики… В небе нескончаемая серебряная песня невидимого жаворонка… Что это за очарование! Что за прелесть!

Однажды я рано проснулся в одном из имений.

Было чудное солнечное утро после дождя. Я открыл окно. Сад весь серебрился от дождевых капель и напоен был ароматом цветущих яблонь, черемухи, сирени. А в воздухе все пело. Неисчислимые птичьи голоса, мне казалось «мириады» голосов заливались на все лады. Все было напоено свистами, щелканьем, трелями. Птицы давали грандиозный концерт сияющей солнцем весне, вкладывали в него всю душу. Я долго-долго, затаив дыхание, слушал эту дивную музыку.

Так не хотелось расставаться с Малороссией, с этой удивительной, цветущей, благоухающей и поющей страной. Но надо было ехать дальше, нас ждали концерты на юге.

Путь наш лежал в Крым – на Севастополь, Евпаторию, Ялту и Керчь. Попутно мы пели в Мелитополе и Симферополе, а перед ними свернули с пути и побывали в Екатеринославе и неподалеку от него в небольшом местечке, Запорожье Каменское.

Екатеринослав – богатый, большой, совсем уже южный город. По широким улицам – пирамидальные тополя, белые акации, глицинии. Характерные четырехместные экипажи извозчиков с натянутой парусиной над головами от солнца.

Там у нас был очень удачный концерт. Музыкальная, развитая и чуткая публика.

Что касается Запорожья Каменского, то, несмотря на то, что его даже не на всякой карте найдешь, впечатления от него живут во мне до сих пор.

Это – металлургический завод, выделывающий рельсы и проволоку. Но он во многих отношениях не только не уступает, но даже и превосходит иной большой город. В нем замечательно все устроено. Мы имели там и ослепительный электрический свет, и великолепный концертный зал с чудесным роялем, и радушный прием у многочисленной по тем местам культурной публики: инженеры и служащие завода.

Но главное, что меня поразило, – это то, что завод, в котором никогда не потухают семь доменных печей, производит впечатление чистенького городка. Мощеные улицы с аллеями деревьев, очень хорошие постройки какого-то особого стиля, громадные дуговые электрические фонари и почти полное отсутствие дыма.

Я спросил о причине этого, и мне объяснили, что там дым из доменных печей не выбрасывается, а используется. Твердые части, собранные под водой, спрессовываются и служат строительным материалом для завода (там постоянно острят, говоря, что у них дома из дыма делаются), а газы под большим давлением пропускаются в громадные двигатели внутреннего сгорания и являются неисчерпаемым источником электрической энергии. Чтобы дать хоть какое-нибудь представление о ее количестве, скажу, что на моих глазах на штабель рельс с подъемного крана опустилась на цепи металлическая плита электромагнита, и весь штабель был поднят на воздух и перемещен на другое место.