Записки певца. Воспоминания прославленного тенора, артиста оперы Мариинского театра, участника «Русских сезонов» Сергея Дягилева в Париже и Лондоне

Я вторично внутренне подпрыгнул от радости. И мне не оставалось ничего другого, как поблагодарить Дягилева за лестный отзыв обо мне и за предложение и согласиться его принять (кстати, на очень хороших денежных условиях). Мы расстались друзьями.

Партия Юродивого, в самом деле, мне как-то особенно подошла. Когда ставили «Бориса Годунова» в Мариинском театре, на ней настоял А.П. Петровский (он сам когда-то играл Юродивого в драме), и мы с ним особенно ею и занялись. Я ее очень полюбил, несмотря на ее «микроскопические размеры», и много-много раз потом исполнял ее за границей.

Перспектива побывать в Париже, разумеется, меня очень интересовала, и я все просил Е.Ф. Петренко рассказывать мне про него и про то, что нас там ожидает. Она с удовольствием это и делала, тем более что сама увлекалась Парижем. Говорила о необычайной его красоте и нарядности, о многогранной кипучести театральной жизни в нем, об элегантности публики и т. д.

Но главное, она рассказала мне о том, кто такой С.П. Дягилев и из чего слагается его деятельность за границей. Это не просто предприниматель. Это идейный человек очень большой культуры, необычайно знающий и любящий Россию. Ему в профессиональной области устроителя пришлось на опыте столкнуться с заносчивостью Европы по отношению к нам, с ее постоянным взглядом на нас свысока и вечным вопросом «что могут дать миру какие-то русские?».

Не стерпело этого горящее патриотизмом сердце Дягилева, и однажды он решил показать, прежде всего Парижу и Лондону, на что способна Россия и каковы могут быть формы Ее Искусства. Он начал с выставок и постепенно перешел на музыку и театр.

В мае 1907 года в Париже в Grand Opera под покровительством особого созданного Дягилевым Высокого русско-французского комитета была устроена серия из пяти исторических русских концертов. В качестве исполнителей были приглашены блестящие артистические силы: Артур Никиш, Иосиф Гофман, Глазунов, Рахманинов, Феликс Блюменфельдт, Фелия Литвин, Ф.И. Шаляпин и ряд других видных артистов императорских театров, и все они, вместе взятые, представили перед изумленной и ничего не ожидавшей европейской публикой удивительную картину развития музыкального творчества в России. Тогда были исполнены с оркестром крупнейшие произведения Глинки, Чайковского, Римского-Корсакова, Бородина, Лядова, Глазунова, Мусоргского, Скрябина. Этот сезон явился событием в музыкальной жизни Парижа. О нем восторженно заговорила лучшая французская пресса. (Е.Ф. Петренко показала мне тогда несколько восторженных отзывов во французских газетах за май 1907 года.)

Успех первого русского сезона побудил Дягилева в следующем, 1908 году дать в Grand Opera уже не концерты, а зрелище: оперу «Борис Годунов» с Шаляпиным во главе и по-русски. Все участники были русские, выписан был и хор Императорского Московского Большого театра. «Борис Годунов» прошел семь раз… Шикарная публика. Битковые сборы. Газеты писали потом о «незабываемых вечерах „Бориса“».

В 1909 году Дягилев пошел еще дальше: он снял театр под ежедневные русские спектакли на целый месяц. Оперные спектакли чередовались с балетными, а иногда и соединялись друг с другом. Состав артистов тех и других был первоклассным. В балете фигурировали имена Анны Павловой, Каралли, Карсавиной, Лопуховой, Феодоровой, Шоллар, Мордкина, Больма, Фокиных, Нижинского, а в опере пели виднейшие артисты императорских театров, опять-таки начиная с Шаляпина, хор Московского Большого театра, ставил оперы А.А. Санин, дирижировали Купер и Черепнин, художник – А. Бенуа.

Париж был поражен тогда непревзойденной постановкой целого ряда никогда не шедших балетов вроде «Павильона Армиды», «Клеопатры», «Сильфид» и, главное, Половецкими плясками в опере «Князь Игорь» Бородина в постановке М. Фокина.

Оперы же были представлены первым актом «Руслана и Людмилы», четвертым актом «Юдифи» Серова, Половецким станом «Князя Игоря» и целиком оперой «Псковитянка» Римского-Корсакова, выдержавшей семь представлений.

– Успех этого сезона я не могу назвать иначе как триумфальным, – продолжала Е.Ф. Петренко, – и мне кажется, что этому в очень большой мере способствовала особая психика русских артистов. Все они, начиная с Шаляпина, стали за границей какими-то другими: подтянулись, перестали капризничать, стали интересоваться ходом спектакля в целом, и даже были готовы всячески помогать Дягилеву – исполнить в случае надобности и второстепенную или не совсем свою роль, а то так и две партии в одной опере. В России их на это ни за что бы не подбить! Каждый работает не за страх, а за совесть, каждый чувствует себя ответственным за то, что он делает, и за то, что получается у всех вместе: в каком виде мы показываем Россию за границей!