Записки певца. Воспоминания прославленного тенора, артиста оперы Мариинского театра, участника «Русских сезонов» Сергея Дягилева в Париже и Лондоне

Одни старались держаться так называемого строгого стиля и строгой церковности и вдохновлялись преимущественно переложением древних напевов на многоголосый хор. Таковы, например: протоиерей П. Турчанинов (1779–1859), один из учеников итальянца Сарти, не пошедший за своим учителем; Гр. Ф. Львовский (1830–1894); позже: А. Архангельский (1846–1924); А. Гречанинов, Кастальский, П. Чесноков и другие. Трудами их создан целый ряд великолепнейших песнопений, в которых нет ни нарушений церковности, ни несоответствия между музыкой и текстом.

Другие, к несчастью большинство, так и не смогли отделаться от иноземных влияний и держались за так называемую свободную композицию, сочиняли (и сочиняют) на непревзойденный старинный текст новую музыку, – пришли-де новые времена, нужны и новые формы музыки. В данное время литература церковных песнопений обладает буквально неисчислимым количеством подобных «свободных композиций», часто никому не известных авторов…

Православный христианин! Если тебе не все равно, что совершается за богослужением, если церковь для тебя есть нечто, существующее от века, если ты понимаешь ее, как продукт веры отцов, как отражение громадной и длительной работы религиозной мысли, если ты научился уже и присутствовать в храме Божьем – не скучаешь в нем и не переминаешься с ноги на ногу в ожидании, скоро ли кончится служба, а, наоборот, следишь за действиями священнослужителей и они для тебя полны смысла, если, наконец, тебе дорога и обстановка богослужения – эта изумительная тишина храма, этот его полумрак с мерцающими лампадами перед строгими ликами Святых Угодников, то тебе не может быть «все равно», что и как поют в храме!

Доволен ли ты тем, как поставлено это дело в твоей церкви? Что делаешь ты для того, чтобы оно было безукоризненным? Отойди от безразличия к этому вопросу! Заинтересуйся им! Нужды нет, что ты, может быть, и профан и мыслишь про себя, что ты в этом деле ничего и не понимаешь. В специальной области можно, конечно, и «не понимать», но нельзя не определить для себя самого своего отношения к вопросу!

Скажи прежде всего, ответь себе самому, со всей искренностью, – есть ли у тебя, поют ли внутри тебя твои любимые церковные песнопения? Отобрал ли ты из них некоторые «жемчужины» (они все-таки в церкви существуют!), и можешь ли ты дать себе сознательный отчет в том, что же в них особенно хорошо, что именно умиляет и трогает твою душу?

И проверь все это, общаясь с другими верующими. Несомненно, ты найдешь среди них и «понимающих» – они и помогут тебе. С ними вместе, быть может, ты начнешь вырабатывать уже не личное, а общественное приходское мнение, а оно (и только оно) и способно в будущем влиять на качество пения в твоей церкви, как в смысле исполнения, так – еще больше – и в смысле выбора песнопений.

В заключение напомню тебе еще раз, что основным недостатком церковного пения в данный момент является несоответствие между старинным, поистине гениальным богослужебным текстом и «новой» музыкой.

Убрать или хоть как-нибудь сгладить это несоответствие и есть наша неотложная задача.

О забытом сокровище

Знавал я в России семью бедного рыбака, – сам он, жена, пятеро ребятишек… Ютятся в хибарке… Нужда страшная…

Рыбак рассказывал мне, как иной раз, не зная куда податься, садился он на лавку и говорил жене:

– Настя! Что будем делать-то? Давай споем что-нибудь!

И запевали… Умеючи, хорошо пели!

– И знаете, – продолжал рыбак, – помогает! Напоешься вот этак-то, весь изойдешь в песне, – смотришь, и легче станет!

А на одной из имеющихся у меня фотографий Ф.И. Шаляпина написаны им такие слова:

«Из всех песен мира, кажется мне, русская песня наиболее крепко теснится с человеческой душой. Она отвечает и грусти и радости в полной мере».

Это изумительное свойство русской песни – тесниться с душой и приносить утешение и облегчение – известно, конечно, и за рубежом. Многие прибегают к песне, как «к последнему, что остается». Только редко где слышится настоящая, целительная песня. Плохо мы ее помним, плохо храним и удовлетворяемся засоренным, искаженным и обычно не по-русски (то под немцев, то под итальянцев) сделанным материалом. Были бы лишь слова русские!

Еще хуже обстоит дело, когда мы, при помощи великолепных хоров, распространяем среди иностранцев под видом русской народной песни буквально что придет в голову, без всякой ответственности за содеянное. И есть люди, которые остро переживают это и восклицают:

– Боже! Боже! Что делается-то? Разве то мы поем, что могли бы петь? Разве в таком виде надлежит появляться нашей песне на люди?

Судите сами! Спросите любого немца, американца и даже австралийца, знаком ли он, слыхал ли когда-нибудь наши непревзойденные и лучшие в мире (мы так и говорим: лучшие в мире) народные песни? Он всегда вам не только ответит, что знаком и слыхал, но непременно, хоть и коряво, споет «Вечерний звон», «Стеньку Разина», «Однозвучно гремит колокольчик» или даже «Замело тебя снегом, Россия», а то так уж «Гай-да, тройка, снег пушистый» и «Очи черные».