Записки промышленного шпиона (сборник)

– Рукописи в сейфе не было, – шепнул Джек, когда мы спускались по лестнице. – Наверное, ее забрали до взрыва. Наверное, думали, что сейф откроет старик. Зачем им ты или мистер Ламби?

– Мистер Беллингер, – сухо сказал он, когда мы оказались на веранде. – Я задам вам несколько вопросов.

– Задавайте. – Голос старика был полон враждебности. – Но я бы не хотел, чтобы вы тут задерживались.

– Что вы хранили в сейфе?

Беллингер выпятил сухие губы:

– Кое-какие бумаги, наличность, договора. Все, что просто так не бросишь на стол.

– А взрывчатку?

– Я похож на сумасшедшего?

– Это не ответ.

– У меня не было взрывчатки. Она мне ни к чему. – Беллингер облизнул сухие губы. – Но в сейфе лежал пистолет. Немецкий вальтер. Могу показать разрешение, если оно уцелело.

– Мы проверим. – Джек держался очень вежливо. – Это все?

– А что еще можно держать в сейфе?

– Это не ответ.

– Да. Это все.

Мы с Джеком незаметно переглянулись.

А рукопись?

Почему старик не вспомнил о рукописи?

Почему смерть мистера Ламби, его литературного агента, человека, которому он, несомненно, доверял, так мало его тронула?

– В вашем кабинете прогремел взрыв, мистер Беллингер.

– Я слышал.

– Как вы это объясняете?

– Никак. А вы? – Он явно заинтересовался точкой зрения Берримена.

Джек хмыкнул:

– У вас есть враги? Я имею в виду серьезных врагов. Не выдуманных, а таких, что способны на крайности?

– Я прожил долгую жизнь…

Ответ прозвучал философски. Но нам с Джеком он не понравился.

– Большинство людей, мистер Беллингер, умудряются прожить жизнь без того, чтобы у них взрывались сейфы.

– У них, наверное, и сейфов-то нет, а я отношусь к меньшинству, – ухмыльнулся старик. – И всегда относился к меньшинству. И здесь я для того, чтобы журналисты и полицейские не попадались мне на глаза. Терпеть не могу гостей.

– А мистер Ламби?

– Он не гость. Он на меня работает.

– Работал, – напомнил Джек.

– Значит, работал.

– Вы хорошо его знали, мистер Беллингер?

Беллингер задумался.

В его глазах явно промелькнула тень озабоченности, но вслух он сказал:

– Мистеру Ламби просто не повезло.

– Что вы имеете в виду?

Беллингер неопределенно пожал плечами. Он, наверное, пришел к какому-то своему выводу, и этот вывод его успокоил. Ну да, у него украли рукопись, разрушили кабинет, убили литературного агента, а выглядел он успокоенным. Я взглянул на Джека, и он понял меня.

– Оставить вам охрану, мистер Беллингер?

– Зачем? Чтобы неизвестные мне люди слонялись по саду и нарушали гармонию?

– Гармонию? – не понял Берримен. – Опасно оставаться одному в таком глухом местечке.

– У меня есть садовник. – Беллингер внимательно взглянул на меня. – Не в меру прыткий, но он мне нравится. Думаю, ничего особенного нам не грозит.

– Ничего особенного?

– Вот именно.

Прихрамывая, волоча левую ногу, я спустился с веранды и проводил «полицейских».

У ворот, когда я возился с запорами, Берримен шепнул:

– Будь настороже, Эл, они точно вернутся. Рукопись они получили, но им обязательно надо проверить, уничтожили они старика или нет. Они захотят убедиться, что Беллингер мертв. Скорее всего, они нагрянут в самое ближайшее время. Если рукопись существует в одном экземпляре, им приятно будет убедиться, что старик исчез. Они ведь считали, что сейф будет открывать именно он. Возможно, они пропустили появление литературного агента. Если они увидят, что старик жив, тебе придется туго, Эл. Чтобы прийти на твой сигнал о помощи, нам понадобится примерно десять минут. Поэтому будь осторожен. Что бы ни происходило, ты обязан продержаться десять минут. Даже если против тебя бросят армейские вертолеты, ты обязан продержаться.

Берримен ухмыльнулся. Его инструкции касались не только таких общих тем.

– Шеф просил напомнить, что ему нужен живой свидетель. Живой , понимаешь? Если даже на тебя бросят целый батальон алхимиков – или кто там у нас они? – одного ты обязан взять живым.

18

– Вы умеете стрелять?

Старик неопределенно хмыкнул.

– Ваш вальтер уцелел. Я не отдал его полицейским. – Я выложил на стол обшарпанный пистолет. – Я нашел его на полу в кабинете. Не думаю, что вам придется стрелять, но лучше пусть он будет у вас под рукой. Завтра сюда понаедут следователи, но впереди ночь. Если придется стрелять, палите куда угодно, только не в меня.

– Ты, выходит, умеешь стрелять, Айрон?

– Я служил в армии.

Беллингер хмыкнул.

Поведение старика ставило меня в тупик.

Он не поднялся в изуродованный взрывом кабинет, не проводил к машине тело своего литературного агента, продолжал, как всегда, полулежать в низком кресле и рассеянно следить за порханием пестрых бабочек, откуда-то вдруг налетевших в сад. Они летали везде, трепеща нежными крылышками, садились на белые цветы нежных лун, раскачивались на тонких веточках леди Эверли. Солнце лениво играло в колеблющейся листве, и на лице Беллингера то появлялась, то исчезала странная, как бы его самого удивляющая улыбка.

В воздухе, на мой взгляд, попахивало Гренландией, а старику было наплевать.

– Никак не думал, мистер Беллингер, что служба у вас окажется столь хлопотной.

– Для садовника ты выражаешься слишком красиво, Айрон.