Заря русской женщины

Всякая имущественная опека основывается на презумпціи общественной правоспособности лица, которому она ввряется, и возможности для этого лица представительствовать предъ судомъ. Конечио, и эти основныя права, обезпечивавшія древнюю женскую свободу, мы застаемъ уже въ значительномъ разрушеніи попытками государства и церкви навязать женщин половую опеку. Тмъ не мене, – въ рзкій контрастъ съ памятниками германскими, – славянскіе, повсемстно и дружно, признаютъ за женщиною процессуальную правоспособность, даже и въ замужеств. Особенно любопытно выражено это въ «устав чешскаго земскаго права». Онъ даетъ женщин широкія процессуальныя полномочія по дламъ уголовнымъ и о кровной мести, a также о недвижимой собственности, наслдственномъ имуществ, по искамъ за приданое. Въ длахъ. требующихъ разршенія судебнымъ поединкомъ. таковой предоставляется вдовамъ и двицамъ, но замужняя женщина должна была довольствоваться очистительною присягою отвтчика «самъ седьмь», т. е. съ шестью поручителями. Возможности мужу представительствовать за жену предъ судомъ чехи не только не допускали, но даже воспрещали мужу быть въ процесс жены свидтелемъ за или противъ нея. У другихъ славянскихъ народовъ судебное представительство мужа за жену регламентируется не ране XIV и даже XV вка. Въ древнемъ русскомъ прав о возможности такого представительства упоминаетъ всегда лишь одинъ памятникъ – Новгородская судная грамота, да и то въ условіяхъ, которыя скоре говорятъ о привилгегіи женщины имть въ муж особаго защитника сверхъ ея собственнаго, личнаго представительства.