Зарубежный детектив

И она удалилась в самом что ни на есть мрачном настроении. Если бы я не знал ее, то решил бы, что она разошлась из-за пустяка. Дело не только в том, что Аделина страшно любопытна, просто она не может смириться с тем, что по чьей-то вине сбивается установленный ею распорядок дня — единственное, по ее, мнению, средство от всех напастей.

Как я и предполагал, Турньяк безнадежно здоров. Я прослушал его, задал все надлежащие вопросы и наконец подытожил:

— Если госпожа Пуантель против вашего с Мадо брака, ей придется поискать другой предлог.

Турньяк улыбнулся вежливо, но не слишком уверенно. Чтобы прервать неловкое молчание, я заметил:

— Никогда бы не подумал, что Мадо выйдет за такого, как вы. И я этому очень рад. Брак с человеком уравновешенным, спокойным повыбьет у нее дурь из головы.

— Доктор, я и сам никогда бы не подумал. Она такая живая, веселая, да и друзья у нее не те, что у меня.

— При всем при том странно, что вы обратили на нее внимание.

— Не сочтите меня за человека тщеславного, но скорее она меня заметила… Никак не пойму почему. Знаете, я могу вам кое в чем открыться: она сама стала меня обхаживать!

— Не может быть!

— Да-да! Однажды я встретил ее в кафе. Мы, конечно, были немного знакомы. Она спросила, можно ли подсесть за мой столик, ей было одной скучно… Мы разговорились. Она разоткровенничалась, что ей ужасно надоели парни, которые ни о чем, кроме развлечений, и думать не желают, а ей хочется спокойной буржуазной жизни. И она не стала скрывать, что мечтает о муже, который бы обеспечил ей спокойное, без всяких там драм и конфликтов существование. Короче, я ушам своим не верил… Ну и я в свою очередь убеждал ее в том, что любой мужчина может только мечтать о такой девушке. И так далее и тому подобное. Потом мы начали встречаться, я стал бывать у нее. Мадо прекратила болтаться где-то по вечерам. (Тут я чуть не отозвал его дураком, в конце концов — каждому свое.) И когда я наконец заговорил о браке, она мне не отказала… Невероятная история, да?

— А когда это случилось? Я хочу сказать, когда начался ваш дивный роман?

— Месяца четыре как.

— И уже свадьба? Вы времени даром не теряете.

— Да это не я. Мадо сама назначила число.

— То есть командует парадом она?

— Но кто-то же должен командовать, а я не умею.

Очередной кандидат в подкаблучники. Вполне допускаю, что Пьер пал жертвой провинциальной роковой дамы, но вот резоны Мадо мне совсем неясны: что она нашла в Пьере, да еще замуж за него собралась? И как прикажете понимать пылкие свидания с Налье?

— Вам нравится у Пуантелей?

— Да, из-за Элизабет.

Новый укол в сердце!

— Вы любите ее?

— Очень.

— Она вам отвечает тем же.

— Знаю.

Как только речь зашла об Элизабет, в голосе его зазвучали те ноты, которых явно не хватало, когда он говорил о Мадо. Я решил сострить:

— Не хотите ли вы сказать, что женитесь на Мадо, чтобы с полным правом заниматься Элизабет?

— Нет, конечно, тем более что…

— Что-что?

— Моя невеста просто не выносит свою сестру. Не знаю даже почему.

— Ну, ревность никогда не нуждалась в поводах. Так как вас понимать, если, например, Элизабет останется одна на белом свете, вы ее к себе заберете?

Он замялся.

— Я надеялся до последнего времени. Но когда сказал о своих планах Мадо, она заявила, что не потерпит у себя дома сопливку, которая и так порядочно отравила ей жизнь.

— Ну и где же выход, по ее мнению?

— Она сказала, что есть специальные дома для инвалидов.

Я встал, не дав ему договорить, и сухо заметил:

— Вы слышали мою экономку? Она не выносит, когда я опаздываю к столу. Успокойте госпожу Пуантель относительно вашего здоровья и примите мои поздравления.

Он был окончательно сбит с толку.

— Я… я думал, мы думали, что… что вы ответите на наше приглашение и придете на свадьбу.

— Думаю, будет лучше, если я займусь Элизабет. Вряд ли Мадо будет рада калеке в свадебном кортеже. Это ведь так не элегантно. Всего доброго.

* * *

С тех пор как я отошел от дел, мы едим вместе с Аделиной. В сущности, мы оба — старые бобыли, и я счел, что вреда не будет, если два одиночества соединятся. Накрывая на стол, она делится со мной сплетнями, собранными по магазинам, и комментариями к ним. Хотя Аделина простодушна, ей не чужд здравый смысл, и она подыскивает фактам самые естественные объяснения. К рассказу о Турньяке и Мадо я приступил только за сыром, предварительно выпив второй и последний на сегодня стаканчик вина, это тоже установленная Аделиной норма. Я поделился своими страхами: что ждет эту чудную пару?

— Видите ли, моя дорогая, бедняга Пьер решительно ослеп. У него один свет в окошке — Мадо. А по-моему, эта самая Мадо — настоящая шлюха. Ума не приложу, что она затеяла, но ясно, что жениха она водит за нос. Может, мне поговорить с ним?

Аделина стукнула кулаком по столу.

— Этого еще не хватало! Вам-то какое дело? Конечно, она наставит ему рога, ну и что дальше? Думаю, он в Альби не будет одинок. Нравится быть посмешищем, его дело! Мужчинам на роду написано терпеть от женщин все…

— А вы-то что в этом смыслите?

Она просто окаменела от негодования:

— Вы забыли, что я была замужем и стала вдовой не по своей воле!