Зарубежный детектив

— Болтает? Что у нее, другого времени нет?

— Но ведь ограбления случаются не каждый день, папа!

Элизабет не переставала меня удивлять.

— Ты уже в курсе дела?

— На бульваре только об этом и говорят.

Слегка успокоившийся Пуантель снова помрачнел.

— Тоже мне причина. Пропадай все пропадом, лишь бы ей все разнюхать. Она, видишь ли, должна до всего докопаться, а я тут хоть зубы на полку клади!

В дверь тихо, против своего обыкновения, прошмыгнула Мадо. Не сказать, чтоб отец был ей очень уж рад.

— Что-то ты не больно торопишься!

— Меня задержали.

— Впрочем, ты могла бы пообедать и на работе, потому что ваша драгоценная мамаша еще не прибыла, и судя по всему, обед нам сегодня не светит!

— Мне без разницы, я есть не хочу.

— Ты только о себе и думаешь!

Мадо вела себя как-то странно.

— Что-то случилось, Мадо?

— Да нет, просто встретила одного знакомого. У него неприятности.

— Из-за ограбления?

Она с удивлением уставилась на меня.

— А вы откуда знаете?

— Я тоже его встретил, и он со мной поделился.

Она даже не спросила, кого я имею в виду.

— Как вы думаете, сумеет он выпутаться?

Элизабет не дала мне ответить.

— Чего тебе волноваться, Мадо, ведь с Пьером все в порядке.

Сестрица заорала в бешенстве:

— Не лезь, куда тебя не просят, шпионка вонючая! Подумаешь, раз я обручилась, так у меня и друзей быть не должно!

— Не сердись, Мадо. Прости меня, пожалуйста, я и не знала.

Девица стала взывать ко мне:

— Нет, вы только послушайте! Она просто издевается надо мной, эта вонючка, ей-богу! Когда вы наконец заберете ее отсюда? Никому жизни здесь нет!

Краем глаза я увидел, что по щеке Элизабет поползли слезы. В присутствии Пуантеля мне было как-то неудобно вступаться за его дочь, поэтому я выжидательно поглядел на него. Он смутился и запротестовал, но как-то нерешительно.

— Ну ты, Мадо, преувеличиваешь. У тебя сестра — инвалид, ты должна об этом помнить.

— Что же, я в этом виновата? Ах нет! Так пусть она от меня отстанет, больше мне ничего и не надо.

Дрожащий детский голосок раздался в тишине, воцарившейся после воплей старшей сестры.

— Мадо, мне бы так хотелось, чтобы ты меня хоть чуточку любила.

Появление Жермены Пуантель помешало Мадо ответить. Мамаша была так взбудоражена новостями, что ничуть не заметила напряженности.

— Ну знаете…

Побагровевший Пуантель не дал ей договорить.

— Я знаю только, что хочу есть, а в доме нет ни крошки.

— Ну что ж, в этом ты весь, дорогой мой Эдуард! Самое главное — твое брюхо, а дальше хоть трава не расти. Хочешь знать мое мнение? Ты мне отвратителен!

— Жермена, я запрещаю тебе…

Мамаша Пуантель решила призвать меня в свидетели.

— Трагедия всколыхнула весь город, а ему тут обед подавай!

Эдуард резонно поинтересовался, чем нормальный обед мог бы повредить полицейскому дознанию. На что посыпались обвинения в узости мышления, грубой прозаичности натуры. О, если бы Шепуа были бы в курсе дела двадцать три года назад, когда он явился просить руки их дочери, им бы хватило ума ему отказать, и на свете было бы одной счастливой женщиной больше! В полном отчаянии Пуантель воздел руки к небу и простонал:

— И все только из-за того, что какой-то шпане приспичило обчистить банкира и отправить на тот свет двух бедолаг.

— Ты что, не понимаешь истинной глубины трагедии?

— Извини, Жермена, я так понимаю: если ты не хочешь оставить меня без обеда, то сейчас же должна приняться за готовку. Или я уйду несолоно хлебавши, или опоздаю на склад.

— Опоздаешь на склад? По-моему, сегодня тебя никто не хватится.

— И все из-за грабежа?

— Ну конечно!

— Бедная моя Жермена… Представь, что не все жители Альби устроены, как ты, некоторые, между прочим, любят работать и не тратят время на бессмысленную трепотню.

— Ну, к примеру взять, твой хозяин — добрейший господин Беду?

— Например, он.

— Так знай же, свидетель, что оказался на месте преступления, несмотря на страх, наполовину его парализовавший, чему я нисколько не удивляюсь, сообразил записать номер машины, на которой скрылся убийца.

— И что же?

— А то, что найти владельца машины особого труда не составило!

Я не удержался и включился в семейную перепалку.

— И кто же он?

Жермена, вполне заслужившая мужниных оплеух, торжествующе оглядела нас всех по очереди. Настал ее звездный час! Старая мегера наслаждалась, видя, как мы сгораем от любопытства. Потеряв терпение, Эдуард накинулся на нее:

— Будешь ты говорить, так тебя и растак!

— Кажется, у нашего папы аппетит поутих! Папочка больше не требует обеда? Папочка не считает, что я трачу время на бессмысленную трепотню?

Мадо, которая равнодушно взирала на родительские дебаты, наконец вмешалась:

— Ладно, мама, брось. Скажи наконец, о ком речь!

Пуантельша набрала побольше воздуха в легкие и продекламировала, отчетливо выговаривая каждое слово:

— Господин Луи Беду — хозяин существа, с которым я, как это ни прискорбно, состою в законном браке!

Тут мы оцепенели, поскольку все, кроме Элизабет, прекрасно знали Луи Беду. Первым очнулся Эдуард.

— Неправда! Быть того не может! Только не хозяин, только не он!

— А почему, позволь тебя спросить?

— Но… потому что он… хозяин!