Здесь начинается граница (СИ)

Почему-то вспомнились слова Пиксиса о том, что усиливать охрану сейчас (уже?) бессмысленно. Все важные персоны армии имели секреты. Письма доставлялись в закрытых конвертах, а если бы их и не запечатывали, у Ривая не возникло бы и мысли лезть туда, куда его не просили. Насколько же долго они готовились к сегодняшнему дню?

Петре досталось сильнее.

Она всегда выглядела маленькой хрупкой девочкой с красивой улыбкой, и Ривай, когда увидел её в первый раз, сомневался, что такой, как она, есть место в армии. Чёрт возьми, из неё получилась бы прекрасная жена для олуха-мужа, которому постоянно нужно давать крепкого пинка под зад, чтобы жить и не лениться. Из неё получилась бы прекрасная мать для детей, умеющая и посочувствовать, и поругаться, и помочь советом.

Ривай далеко не сразу стал воспринимать её всерьёз. Ну, подумаешь — девочке захотелось бунтовать, доказать родителям, что и она может скакать на лошади с ружьём наперевес. Но прошло не так много времени, и девочка превратилась в настоящего солдата, умеющего чётко следовать приказам. И тогда Ривай понял: да, её место действительно здесь. Вот только он не думал, что однажды увидит её лежащей на красной от крови сухой листве с потускневшими широко распахнутыми глазами. Рыжие волосы в беспорядке сбились, частично закрывая глубокую рытвину на скуле от когтей. Рукав куртки на правой руке был разорван, а виднеющиеся раны едва ли не доходили до кости.

Присев рядом с ней на корточки, Ривай чуть приподнял её подбородок. Горло, естественно, перегрызено. Петра сопротивлялась. Раны, оставленные на теле, были нанесены до смерти. Она мучилась, чувствовала боль, пыталась спастись. Возможно. Впрочем, она же солдат. Конечно, она боролась до последнего.

Она умерла, как только оказалась поваленной на землю. Если ты на земле, а под рукой нет ни ножа с серебряным лезвием, ни огнестрельного оружия, ты уже живой мертвец.

Рука Ривая не дрогнула, когда он быстрым движением закрыл глаза отважной девочке-солдату.

Она была сильной. Ему будет её не хватать.

Тело Ауруо нашлось в нескольких метрах от Петры. Видимо, он пытался отбежать на достаточное расстояние, чтобы застрелить волков из ружья — оно валялось на расстоянии вытянутой руки. Нога, застрявшая в обнажившихся корнях дерева, послужила смертью. Он упал, и волк в два прыжка оказался рядом.

Ривай оглянулся на тихий всхлип. Эрен стоял около высокого толстого дуба с мокрыми от слёз глазами. Он не плакал, но от этого только становилось страшнее. Реакция, с которой он смотрел на искалеченные трупы людей, никак нельзя было назвать нормальной для волка, убивающего себе подобных.

— Прекрати. Ты меня нервируешь, — одёрнул его Ривай.

Эрен послушно утёр себе нос рукавом.

— Так не должно было получиться.

— Да, не должно было, — Ривай быстро подошёл к нему, тыча пальцем неуёмному волчонку в грудь. — Ты не должен был меня останавливать.

Смена эмоций на бледном лице произошла в мгновение ока.

— Я вам жизнь спас! Иначе вы бы лежали здесь, рядом с ними. Думаете, на такой исход рассчитывал этот Эрвин, так удачно отправляя вас за пределы города?

— Что ты знаешь? — тихо и медленно процедил Ривай, внезапно чувствуя, как внутри всё оборвалось, опустошая его. — Эрвин разговаривал с тобой?

Врать Эрен не умел. Он напрягался — каждым мускулом на лице, плотно сжатыми челюстями, а глаза словно говорили: «Простите». В этот раз он не кричал, возражая, а молча смотрел на Ривая, и от этого становилось ещё страшнее.

Эрвин сказал пробиться к волку в доверие. Наверное, это подразумевало обоюдную веру, и в какой-то степени так и случилось.

— Можешь не отвечать на вопрос. Он разговаривал с тобой, — избавил его от метаний Ривай. — Я задам другой вопрос: что именно он тебе сказал?

Всё-таки волчьи глаза — умные. Ривай видел в глазах Эрена то же выражение, что и в обличье волка. Странно, но он никогда бы не подумал, что даже волки отличаются друг от друга не только окраской меха. Если присмотреться, можно различать их — по глазам. По эмоциям, что так легко читаются в них. Страх, ненависть, злость… преданность. Любовь.

Интересно, а волки умеют любить, или же это просто дань инстинкту?..

— Он сказал, я должен защитить вас…

Ривай вздрогнул, осознав, что смотрел уже не на Эрена, а в темноту позади него.

— …потому что ему потребуется помощь. Но разве это правильно? — продолжал Эрен, злясь. — Разве нормально выбрасывать кого-то наружу лишь для того, чтобы он потом мог умереть?

— Принеся пользу, — возразил Ривай, но Эрен мотнул головой, стиснув зубы и оскалившись, как будто был в волчьем обличье.

— Вы, люди!..