Земли обетованные

Его не утверждали на этой должности, ему не пришлось подписывать договор, поскольку никто не знал нынешнего вышестоящего начальства; он попытался навести справки в администрации временного правительства, целый день обходил кабинеты, расспрашивая всех встречных военных, но так ничего и не выяснил. Наконец он встретил офицера в полевой форме, который носил на кителе две красных звезды и одну белую; тот официально подтвердил Франку, что он подчиняется новой администрации, но сектором здравоохранения никто еще не руководит, так что пусть выходит из положения как может, пока новая структура не наладит свою работу. Франк рассказал ему о нехватке медикаментов и других аптечных товаров.

– Они нам срочно нужны, где можно их достать?

– Пока ничего не организовано, – ответил ему капитан Амури. – Давайте посмотрим, что можно раздобыть.

Они сели в джип и начали объезжать ближайшие к префектуре улицы. Наконец капитан притормозил на улице Исли, рядом с аптекой Бюжо; металлическая штора на окне была спущена.

– Закрыто, – констатировал Франк. – Владельцы уехали.

– И нарушили правило – теперь аптека им не принадлежит, – сказал капитан Амури.

Он вышел из машины, привязал канат одним концом к буферу джипа, другим – к отверстию в шторе, сел за руль и резко рванул с места, не обращая внимания на пешеходов, которым пришлось разбежаться в стороны. Металлическая штора вырвалась из желобков. У входа в аптеку тут же собралась толпа. Застекленная дверь недолго сопротивлялась ударам сапога капитана. Франк вошел следом за ним в безлюдную аптеку, и они обследовали кладовую, полную аптечных товаров.

– Берите все, что нужно, – сказал капитан. – А когда у вас кончатся запасы, приходите опять ко мне, в городе полно таких брошенных аптек.

Это неожиданное пополнение дало передышку, но вместе с тем внушило свидетелям происшествия нездоровые мысли. Через несколько дней городские аптеки, покинутые хозяевами, были разграблены, и возник черный рынок, где начальству больниц и диспансеров пришлось закупать медикаменты, пока не наладили законную торговлю – это произошло три месяца спустя, при содействии французского правительства и братских стран.

Через два дня после назначения Франка директором они с Люсьеном обследовали больничные запасы, составляя список имеющихся медикаментов, как вдруг услышали где-то вблизи треск пулемета, длинную очередь, которая привела их в ступор; затем прозвучали четыре выстрела и раздались отчаянные женские вопли. Франк и Люсьен кинулись на улицу. В липу на бульваре врезался автомобиль, лобовое стекло разлетелось вдребезги, мотор дымил, на асфальт стекало масло. Они медленно подошли к машине. Люсьен осмотрел мужчину и женщину, сидевших впереди, оба были без сознания. Какая-то алжирка, еще не совсем пришедшая в себя от потрясения, рассказала Франку, что эту машину догнал бежевый автомобиль – кажется, «Москвич-403»; оттуда вышел француз и начал палить из автомата; машина врезалась в дерево, стрелок приблизился к ней, но тут водитель несколько раз выстрелил в него через стекло, и тот упал на мостовую. Шофер «москвича» выскочил, подбежал к сообщнику, лежавшему без сознания, втащил его на заднее сиденье и умчался. Водитель расстрелянной машины был серьезно ранен в грудь, женщина, сидевшая рядом с открытыми глазами, не двигалась; на заднем сиденье исходил кровью мальчик, раненный в шею и в живот.

– Нужно перенести этих двоих в внутрь, – сказал Люсьен. – Ну а женщина… ей уже ничем не поможешь.

Принесли носилки, на которые осторожно уложили ребенка. Люсьен отдал распоряжения сестрам: открыть операционную, срочно вызвать анестезиолога из больницы «Мустафа» и профессора Мореля, чтобы он прооперировал мальчика – перевозить его в другую больницу было некогда. Вокруг поврежденной машины собралась толпа, ее с трудом разогнали, чтобы вытащить водителя, мужчину лет сорока; он стонал, был в полусознании, и Люсьен сказал, что ему тотчас же окажут помощь. Сняв трубку, он позвонил профессору, но тот был в операционной вместе с анестезиологом. Пришлось ждать. Тем временем Люсьен разрезал одежду мальчика, обследовал тазовую область, оказал ему первую помощь. Франк ассистировал, выполняя, как мог, приказы Люсьена. Но им пришлось прервать процедуру, когда они услышали за дверью грубые окрики, – в приемную ворвались пятеро алжирских солдат, которые потребовали отдать им раненого.

– Это член ОАС! – заявил унтер-офицер. – Мы должны арестовать его и допросить.

– Он тяжело ранен и еще не пришел в сознание.

– Но нам приказано доставить этого человека в главное военное ведомство. Там им займутся.